Мистерия Марса
Шрифт:
Карлотто является высококвалифицированным специалистом, подробно обосновывающим свои выводы и суждения. Тем не менее он обнаружил, что результаты его работы были полностью отвергнуты марсианскими «экспертами» из научного сообщества.
Представители других научных дисциплин, рассматривавшие находки независимых ученых, таких как Карлотто, Ди Пьетро и Моленаар, тоже считают, что реакция «экспертов» была необдуманной и необоснованной.
К примеру, Стэнли Макдэниел является почетным профессором и бывшим деканом философского факультета в Сономском университете. Он ознакомился с проблемой «Лица» на Марсе
«Первоначально я относился к этому с изрядной долей скептицизма… но в ходе изучения моя оценка проделанной работы и ее научной обоснованности начала расти. Я обнаружил, что некоторые изъяны в работе исследователей более чем возмещались солидностью доказательств и разносторонним подходом к предмету, который в конце концов впервые стал темой для научного обсуждения.
Я осознал не только сравнительно высокое качество независимого исследования, но также зияющие пробелы в аргументах, использованных НАСА для того, чтобы отвергнуть его результаты. Знакомясь с новыми документами НАСА, я все больше поражался невероятно плохому качеству используемой аргументации. Мне было трудно поверить, что образованные ученые могут заниматься такими словесными выкрутасами, если только они не следуют какому-либо тайному плану, связанному с сокрытием истинной природы полученных сведений» [5].
Стэнли Макдэниел является энергичным человеком, блестящим оратором и остроумным мыслителем. Он являет собой настоящий вызов представлению о том, что гипотеза «искусственного происхождения Сидонии» (АОС) поддерживается только «лицами, не имеющими прямого отношения к науке». В подзаголовке его отчета, опубликованного в 1993 году, приведены его главные выводы: «Безответственное отношение исполнительных, парламентских и научных структур к расследованию возможных свидетельств искусственного происхождения структур на поверхности Марса и к расстановке приоритетов для программы НАСА по исследованию Марса» [6].
В докладе Макдэниела проанализированы не только аргументы независимых исследователей, но и контрмеры НАСА. Главным из них является стандартный прием, часто используемый Карлом Саганом, суть которого состоит в том, что «Лицо» является игрой света и тени. Потом есть так называемый технический отчет (Макдэниел утверждает, что он не является техническим), подвергающий критике работу Хогленда «Монументы Марса», а также работу Майкла Мэлина, разработчика и оператора камер для космических зондов. Ревностный сторонник теории АОС, Мэлин обладает полномочиями выбора объектов для фотографирования на поверхности Марса во время любой космической миссии с использованием его камер, а также странной юридической привилегией — полугодовым «испытательным» периодом, во время которого ему разрешается просматривать изображения, прежде чем они становятся достоянием общественности [8].
Нет сомнений, что Карл Саган до конца своих дней оставался чрезвычайно эффективным проводником идей НАСА, успокаивавшим общественность, озабоченную сокрытием информации. Он даже написал статью для воскресного журнала «Парад», в которой твердо отстаивал представление о «Лице» как об оптической иллюзии и сравнивал его со многими «лицами», обнаруженными в природе, такими как «Большое Индейское Лицо», «Человек на Луне» и «Лик Иисуса» в Торкилье.
С помощью таких аргументов НАСА последовательно отстаивало свою политику и отказывалось включить Сидонию в список своих приоритетов, но являются ли эти аргументы
«Марс Обсервер» был лучшим средством для решения спора, так как он мог сделать новые фотографии Сидонии с высоким разрешением, но лишь в том случае, если бы НАСА и Майкла Мэлина удалось убедить в необходимости направить его камеру в нужном направлении. Лоббистская кампания уже началась, но потом, лишь за сутки до того, как Ричард Хогленд должен был обсудить этот вопрос в прямом эфире национального телевидения с ученым Бивеном Френчем, зонд был потерян.
Это был не первый зонд в недавней истории космических исследований, таинственным образом прервавший связь с Землей. Два русских зонда, отправленных на Марс в 1988 году, тоже утратили контакт с базой. «Фобос-1», запущенный 7 июля 1988 года, был объявлен пропавшим уже через 53 дня, а «Фобос-2», запущенный через три дня после «Фобоса-1», смог сделать несколько фотографий марсианской поверхности. Он каким-то образом оказался разрушен во время съемки Фобоса, одного из крошечных спутников Марса. На последнем снимке, полученном на Земле, можно было видеть огромную сигарообразную эллиптическую тень в несколько миль длиной на поверхности Марса [8].
Когда мы пишем эти слова, «Марс Глобал Сарвейор» — преемник злополучного «Марс Обсервер» — успешно выполняет свою миссию, даже не начатую его предшественником.
Он значительно дешевле «Обсервера» (предусмотрено проведение лишь пяти из семи первоначально запланированных экспериментов), но оснащен такой же мощной камерой, и доктор Мэлин по-прежнему руководит управлением этого шедевра современной технологии.
Но что можно сказать об официальной политике НАСА? Осталась ли она такой же, как и раньше? Убедила ли работа исследователей АОС провести подробное изучение региона Сидонии?
Глава 9
«Лицо» смотрит на нас
Я выскользнул из тесных уз земных / И в небо взмыл на радужных крылах, /Купаясь в бликах солнца золотых; /
И радостно танцуя в облаках. / Таких чудес не сыщешь и во сне: / Там, в солнечном безмолвии, я мог / Стрелою мчаться с ветром наравне / По мириадам голубых дорог, / Все выше, в мир слепящей пустоты — /
И мнилось, как в горячечном бреду, / Что сожжены последние мосты, / Что через бездну, где царит покой, /
В молчаньи отрешенном я пройду / И лика Божьего коснусь рукой.
Джон Гиллеспи Макги. Высокий полет (1943)
Фотография — это не только образ (в том смысле, как рисунок является образом) или интерпретация действительности. Это еще и слепок реальности, подобно отпечатку ноги или посмертной маске.
Сьюзен Зонтаг, «Нью-Йоркское книжное обозрение», 23 июня 1977 г.
Когда Тобиас Оуэн обнаружил «Лицо» на Марсе, он отреагировал совершенно естественным образом, воскликнув: «Боже мой, вы только посмотрите на это!»
Как правило, образ создает такую реакцию — мгновенную инстинктивную реакцию узнавания, но видим ли мы то, что существует на самом деле? Или это всего лишь игра света и тени? Некоторые очень умные и высококвалифицированные специалисты за последние 20 лет потратили очень много времени, пытаясь ответить на эти вопросы.