Мистерия мести

Панов Вадим Юрьевич

— Но в конце обязательно перечисляют варианты клинков, а сейчас — нет. — Я выдержал короткую паузу. — Мне сказали, Тину могли располосовать когтями.

— Кто сказал? — молниеносно среагировала Мира.

— Ты не удивилась.

Она поняла, что попала в элементарную ловушку, и ответила классическим женским оружием — чарующей улыбкой. Затем посерьёзнела и деловым тоном сообщила:

— Преступник использовал странное оружие, которое криминалисты не могут идентифицировать даже приблизительно. Когти — один из вариантов.

— Ты серьёзно?

— Не настоящие

когти, конечно. Но искусственные, необычной формы — вполне. Об этом свидетельствуют некоторые раны: ножом их не нанесёшь… В любом случае это был кто-то очень сильный. — Мира прищурилась и странным голосом закончила: — Настолько сильный, что Тина не могла сопротивляться.

— Преступник мог её обездвижить.

— Ты ведь читал отчёт: здесь была драка. Которую никто не слышал.

Да, я читал отчёт. Тина пыталась защищаться и тем добавила ещё одну монетку в копилку своих невероятных качеств. Охомутала директора, вертела им как хотела, исчезла из пентхауса так, что никто не заметил, неведомым образом оказалась на чердаке, где устроила драку, которую никто не услышал. И ходила в клуб, владельцы которого легко посылают по далёкому адресу всемогущего Мальцева.

— Здесь Тина впервые упала. — Пока я предавался серьезным размышлениям, Мира прошла по чердаку чуть дальше и очень грустно рассказывала мне подробности случившейся бойни: — Но тут же вскочила и продолжила борьбу. Ударила, увернулась… Она прорывалась к дверям.

Читать следы так хорошо, как криминалисты, я не умел, поэтому сопроводил информацию вежливой улыбкой. К тому же приблизительный ход сражения был описан в отчете.

— Стена опалена огнём?

— Давно опалена, — тут же ответила следователь. — Видимо, кто-то баловался с паяльной лампой.

— На чердаке?

— Мало ли вокруг идиотов?

Оспорить это утверждение не представлялось возможным. Я улыбнулся самой мудрой из своих улыбок, а в следующий миг заметил то, чего в отчёте не было.

— Почему никто не зафиксировал эту надпись? — Слева от двери стену украшало мужское имя — «Рудольф». Написано чёрным маркером, и довольно крупно. — Я не видел её в материалах дела.

— Я тоже. — Мира выглядела растерянной.

Я присел у надписи на корточки, вновь обратился к планшету, пролистал несколько страниц, отыскал фотографию этого места и хмыкнул: никакого имени на стене не значилось.

— Интересно.

— Мальчишки балуются? — чуть нервно предположила Мира.

— Мальчишки написали бы какую-нибудь чушь. Проникшие к месту убийства готы — высокопарную дрянь. Пьяные гопники добавили бы матюков. А это имя. — Я закрыл планшет и ловким, упругим движением поднялся на ноги — да, да, да, мы, частные детективы, тоже поддерживаем себя в спортивной форме. — Среди знакомых Тины был Рудольф?

— Я проверю. Вот и славно.

— А вообще здесь оказалось не так страшно, как я предполагал, — светским тоном произнёс я. — Поужинаем сегодня?

Intermedius negro

— Урод! Мерзавец! Тварь!

— Не ори.

— Скотина!

В ответ — тяжёлый вздох.

— Ты хоть

знаешь, с кем связался, урод?

— Разумеется.

— Ты…

— Да, я. Я знаю, кто ты, и именно поэтому ты здесь, ведьма.

Пауза. Взгляд, которым можно насквозь прожечь луну, испепеляющий взгляд, но он беззвучен, и потому на чердаке продолжается пауза. Она длится пять ударов сердца, а затем звучит негромкое:

— Кто ты?

Трудно поверить, но ВАЖНЕЙШИЙ в её положении вопрос Тина задала только теперь. Впрочем, ничего странного: ярость улеглась. Или шок. Или яростный шок, вызванный неожиданным и наглым посягательством… Или вмешательством? Или вторжением? Как назвать ситуацию, когда тебе устраивают хитроумную магическую ловушку и принудительным порталом забрасывают в какую-то пыльную помойку: то ли чердак, то ли подвал, то ли барак бамовский?

Или всё происходящее — дурацкая шутка?

Нет, не шутка. Выкрикивая оскорбления, Тина успела осмотреть помещение внутренним взглядом и убедилась, что находится в клетке. Не в буквальном смысле, к сожалению, не в буквальном… Обычная клетка, хоть из стали, хоть из титана, удержать опытную ведьму неспособна, и поэтому неизвестный «шутник» позаботился о колдовских, невидимых обычному взгляду скрепах, разрушить которые было бы весьма сложно.

— Кто ты?

— Какая разница?

Он разговаривал с пленницей из тёмного угла, сидел на чём-то, укрытый сплетением теней и лёгкой дымкой пыли, и потому оставался неясной, расплывчатой фигурой. Чёрной. По всей видимости — длинной. Обладатель хрипловатого голоса и пронзительно-жёлтых глаз.

По слухам, примерно так — тёмным, неясным и желтоглазым — выглядел князь Тёмного Двора, однако поверить в присутствие на пыльном чердаке владыки Нави Тина не могла при всём желании.

— Боишься назваться — бойся. Чего тебе нужно от меня?

— Честный ответ на один вопрос, — немедленно отозвался желтоглазый. — После этого я извинюсь за причинённые неудобства и, если захочешь, компенсирую их. — Он помолчал. — А прямо сейчас я готов извиниться за выходку с принудительным порталом. И согласись: я веду себя достаточно корректно.

Тина в клетке, но все способности при ней. Желтоглазый не высосал из ведьмы энергию «Навским арканом», не оставил беззащитной, заблокировал на территории, но и только. По меркам Тайного Города — отнёсся с уважением. И говорит вежливо, всеми способами давая понять, что ему самому неловко за слишком резкое начало разговора. Мол, использовал принудительный портал только в силу обстоятельств…

— Я подумаю, как ты сможешь компенсировать мне неудобства, — уверенно произнесла ведьма.

Желтоглазый ответил едва уловимым смешком.

— Задавай вопрос.

— Где Рудольф?

И Тина с сожалением поняла, что живым пыльный чердак покинет только один из них.

— Какой Рудольф?

— Ты знаешь, о ком я.

— Юноша, с которым я была близка год назад?

— Да.

— Почему он тебя интересует?

— Я любознательный, как кошка.

— У них по девять жизней. Можешь похвастать тем же?