Мистическая Москва. Башня Якова Брюса
Шрифт:
– Это несомненно! А вы чего замолчали? – набросилась Фаня на Сашу. – Читайте дальше!
– Ах, да! – спохватился он. – У нас еще два документа. Давайте перейдем к письму, где рассказывается о ссоре с родственниками.
– Валяйте! – разрешила она. – Думаю, ничего интересного там нет. Глупо надеяться на какие-то подсказки, если дед и сам не знал, где спрятан клад.
– Я сразу сказал, что эта информация ничего вам не даст. Если только для истории семьи, – и Саша взял в руки следующее письмо: – «Здравствуй, дорогой брат! Я скучаю по тебе и сестренкам. Мне вас
Завещание Брюса сформулировано таким образом, что я не имел права от него отказаться. К тому времени вы уже отреклись от этой непосильной ноши, и мне ничего не оставалось, как принять ее на себя. Иногда я сомневался в правильности этого выбора и пытался уйти от ответственности, но тогда во сне ко мне приходил Яков Брюс и грозил пальцем.
Однажды со мной приключился приступ головной боли. Да такой сильный, что я чуть не умер. Врачи не обнаружили никакой патологии, а ночью снова явился Брюс и сказал, что следующий приступ будет последним. В итоге я был вынужден уступить и полностью посвятить себя поискам клада.
Моя задача осложнялась тем, что я не знал, с чего начинать. Единственной зацепкой была Сухаревская башня. Покопавшись в библиотеке, я пришел к выводу, что это одно из тех мест, где может находиться клад или подсказка к его местонахождению. Но к тому времени, как я взялся за эту задачу, башню уже разобрали.
Мне повезло, я сумел заполучить эту квартиру и каждый вечер наблюдал из своих окон за тем местом, где когда-то стояла башня. Иногда я вижу странную фигуру, которая беспокойно бродит вокруг этого места. И тогда мне становится страшно. Неужели моя участь – остаться таким же неприкаянным, застряв среди времен?
Если бы ты знал, как мне бывает тоскливо! Я мечтаю о семье, о детишках, а вместо этого каждый вечер раскладываю перед собою новые документы, которые мне удалось откопать в архиве, и до умопомрачения пытаюсь проникнуть в тайну клада. Если бы мне довелось повидаться с тобой, я был бы самым счастливым человеком на земле!
Я знаю, что сестренок уже нет в живых. Да и ты прикован к постели – да-да, я слежу за вашей судьбой, но я так и не набрался сил, чтобы попросить у вас прощения. Не знаю, хватит ли у меня смелости отправить это письмо. Но если я все-таки наберусь решимости и опущу его в почтовый ящик, я хочу принести свои извинения вам, самым близким мне людям.
Простите за то, что обижал вас, говорил ужасные слова, доводил девочек до слез и вообще вел себя как последняя скотина. Но это вовсе не потому, что я вас ненавидел. Наоборот! Я завидовал вам. Завидовал тому, что у вас была возможность жить как все нормальные люди. Любить, нянчить детей. Я же всего это был лишен. Моя жизнь приняла единственное направление –
Прости меня, брат. А у сестренок я вымолю прощение на том свете. Единственное, что меня мучает, так это то, что мне придется передать свою судьбу кому-то из ваших деток. Такова воля Брюса. И я никак не могу ее изменить. Конечно, если мне повезет, и я все-таки наткнусь на клад, я освобожу все следующие поколения от его проклятия. И тогда я буду знать, что жизнь прожита не зря. Надеюсь, что у меня в запасе еще есть время. Не держи на меня зла и… прощай…»
Саша закончил чтение, и в комнате воцарилась тишина. Даже Афанасия, которую, казалось, ничто не трогало, молча смотрела на старинный буфет.
– Бедный дедушка, – всхлипнула Марина. – Оказывается, он был очень несчастен.
– Да, не повезло ему, – почесал затылок Иван. – Как вы думаете, почему больше никто не согласился искать клад?
– А зачем? – пожала плечами Фаня. – Советские люди были другими, не то что мы. Они жили общественным сознанием, а не личными желаниями. Зачем им какой-то призрачный клад, которым и воспользоваться-то было нельзя?
– Почему нельзя? – удивилась Марина.
– Потому что нужно было делиться с государством. А оно в благодарность выдало бы тебе двадцать пять процентов от всего найденного.
– Несправедливо получается. Клад твой, а ты почти полностью должен его отдать.
– Что значит твой? – вскинула брови Фаня. – В советские времена не было такого понятия. Это сейчас мы могли бы претендовать сразу на все. Но только в том случае, если бы сумели доказать свою причастность к кладу.
– Это мы уже обсуждали, – отмахнулся Иван. – Меня больше всего волнует другое. Неужели клад и правда невозможно найти? – он вопросительно посмотрел на Сашу.
– Мне почему-то кажется, что так и есть, – медленно произнес он.
– Вот как? – сник тот.
– Чем больше мы продвигаемся вперед, тем яснее становится, что нам придется очень и очень непросто. Посудите сами, Владимир Яковлевич работал в городской библиотеке. В его распоряжении были всевозможные книги. Он много лет потратил на поиски этого клада, но так и не сумел его найти.
– Вы предлагаете отказаться от поисков? – насторожилась Афанасия.
Саша покачал головой.
– Я предлагаю следующее: мы еще немного покопаемся в бумагах, попробуем почитать между строк, а если ничего не получится, вы о нем просто забудете.
– Забыть о кладе? – переспросил Иван.
– Да, – кивнул Саша. – Иначе ваша жизнь может пройти так же бездарно, как и у Владимира Яковлевича.
– А какой в ней смысл? – махнул рукой тот. – Все равно ни жены, ни детей… Проклятие, черт его побери.
– Зря вы так себя настраиваете. Возможно, все не так уж и плохо. Очень часто не судьба играет с людьми злую шутку, а психология. Знаете такое высказывание: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет»? Не настраивайтесь на плохое. Думайте о хорошем.