Мистическая сага
Шрифт:
– Вот как? Да на тебе, Арина, этих долгов – как на собаке блох! – махнула рукой Фаина. – Скажи спасибо Полине Степановне! Не могла я отказать твоей милейшей свекрови! Да и доченьке твоей надо было помочь. Она – не в тебя. И потом, Арина – это я тебе должна. Помнишь ту драку с оборотнями в Гишпании?
– Уже нет, – грустно усмехнулась та. – Наверное, какая-то мелочь.
– Вот и хорошо! Главное что мы с тобой теперь квиты. Знаешь, я теперь старательно раздаю все свои долги. Зарабатываю себе венец святости! – усмехнулась Фаина.
– Желаю тебе в этом успехов, Фаина, – наклонив голову, серьёзно проговорила Арина.
А Арония во все глаза смотрела на мать. Ведь они с ней больше никогда не увидятся. Ей хотелось запомнить каждую чёрточку её лица.
– Всё,
– Арония, доченька! – поспешно проговорила Арина. – Будь счастлива!
– Прощай, любимая мамочка! – сквозь слёзы ответила Арония. – Буду всегда с благодарностью помнить тебя!
– Асмодина-Аралия-Арина! Одна из владеющих силой, живущая в мире теней, я вновь закрываю твои уста печатью молчания! – громовым голосом объявила Фаина.
И Арина тут же растаяла в воздухе. Лишь волна холода прошла по комнате.
Арония всхлипнула, утирая слёзы.
– Вот как? – обернулась Фаина к ней. – Ты у нас теперь Арония? Сильное имя.
– Да. Меня теперь зовут Асмодина-Аралия-Арина-Арония, – сквозь слёзы, ответила та.
– Фу ты, ну ты! – усмехнулась Фаина. – Запомни – твоё полное имя никто не должен знать. Кроме меня, Хранительницы Клана. Не называй его никому. И, надеюсь, что у Клана Владеющих Силой к тебе не возникнут претензий?
– Постараюсь не причинять вам беспокойства, – вздохнув и утирая рукавом слёзы, пообещала Арония. Что-то она сегодня много обещает. Выполнить бы. – И спасибо вам за помощь, о, Хранительница Клана Фаимгия-Фамия-Фаиэла-Фасия-Фадина-Фания-Фаина, – заключила она. К её удивлению, полное имя Хранительницы легко впечаталось в её память.
– Да, пожалуйста! Это ж моя работа, – улыбнулась та в ответ.
Арония улыбнулась в ответ. Всё же хорошо, что Фаина не так с ней строга, как с мамой.
– Что там наша Полина Степановна? Выспалась уже? Надо бы ей семян цветов собрать, – буднично проговорила Фаина Петровна. – Пойдём к ней в кухоньку.
Теперь это уже снова была седенькая старушка-учительница в пуховом платке на плечах.
Часть 2
Арония
Глава 1
Шильце
«Что бы это значило? – думал Михалап, сидя в своём любимом и уютном пыльном углу на чердаке. – Ларка дома, а Евдокия не является. Не заболела ль она? Да и хоть бы совсем окочурилась, не заплакал бы. Туда ей и дорога, – хмыкнул он. – Та ещё шельма – держи с ей ухо востро. А денежка уж тю-тю – в сундучке приховал, не получит она её. Да и Ларка целее будет, если злокозненная Явдоха вовсе сгинула. Привык я к ей, что ли? – Озадаченно почесал он макушку. – Вот не верю я, что Дуньке всего-то капля Ларкиной крови нужна. Чего ж она тогда её за яремную вену норовила куснуть? Я ж всё видал. Тут бы ей и конец пришёл. А я ж Дуньку упреждал – хату Акимову смертоубивством не погань. Не дозволю! А она шо? Польку спужала, Ларку чуток до смерти не загрызла. Не, правильно я рублевик с неё взял. Чтоб рядом обретаться и следить за ей. Хотя – шо б я сделал, як б ж она девку уходила? Рази што, ежели не поздно, успеть стащить её с неё дуриком. Так и мне ж от Дуньки тогда достанется – мало не покажется. – Снова почесал он макушку. – С ей же, поди, справься. Чисто аспид, а не Явдоха. Эхе-хе! И чегой-то я, дурень старый, в это дело влез? Сразу Явдоху гнать надоть было, – вздохнул он. – Так ведь она ж – хитрая баба, знала, что я супротив царского золотого рублевика не сдюжу. Теперь бы вот рад на попятную, та не можно уже. По рукам вдарили! И рублевик ей жалко отдавать. Он так ладненько в мой сундучок лёг – вроде б там всегда и был! Так что – хай лучше она сгинет! Так ведь не сгинет. У её девять кошкиных жизней. Так чего ж тогда не показывается?»
Но вскоре Михалапу надоело заниматься домыслами – хоть и приятными, сидя на чердаке. И он и решил, что хорошо б
б навестить эту самую Ларку.
«Надоть глянуть – чегой-то она так осмелела? Чего опаять в Акимову хату заявилась? Да и шугануть её маненько, пока Явдохи нет. Чтоб уж вовсе отсель
Он пошарил в темноте за балкой и достал оттуда старенький заплатанный мешок – его ещё бабка Апраксия сшила, а дырки на ём он самолично латал. Эти – как Михалап их называл – «струменты» он завсегда с пользой применял. Если, к примеру, хозяин жилья был ловок, степенен и хозяйственен и домовому был по нраву, то он всё в его дому аккуратно ремонтировал в свободное время – которого у него завались. Например – если где-то поломка или доска от гвоздя отстала. Тут он её и подладит. Хорошему человеку и помочь не в падлу – как говорили незабвенные лагерные зэки. А если шелупонь какая – как эти московиты, к примеру – то не грех им и навредить слегка. Тут тоже струменты пригождаются. Проводку, там, сверлом спортить, потолок топориком обрушить, или крышу зубилом прохудить. В общем – очень полезный был у него мешочек. В ём – и топорик ладный, и долото старинное, и ножницы ещё дедовы, и ещё много чего всякого нужного в хозяйстве. Есть и вострое шильце, которым Михалап сегодня собрался уколоть эту самую Ларку-свиристёлку. Куда-нить в лопатку или, там, в ягодицу, когда она спиной во сне развернётся. Или уж куда получится. Та и не поймёт вовсе – чо да почему? Подумает – комар её куснул аль блоха цапанула. Капельку крови эту он тут же в чарочку стеклянную капнет, что у него ещё от Акима осталася.
«Вот она и чарочка», – приготовил он стеклянный стаканчик, сунув его в карман.
Как все домовые Михалап был основательным мужичком и готовился к делу, как следует. Надел на себя ватные штаны, кухайку Акимову, его же малахай заячий, и, закинув на плечо бабкин мешочек, хорошенько потопал ногами, уминая Акимовы кирзовые сапоги. Всё путём, всё ладно – всё ж, никак на мокрое дело идёт. Не хухры-мухры.
Девушка проснулась среди ночи от странного ощущения. Будто кто-то пристально наблюдает за ней из темноты, глядя прямо в лицо. Она и раньше, до проявления дара, нечто подобное чувствовала, а теперь и подавно поняла, что это домовой. И его взгляда даже ничуть не испугалась. Поладят как-нибудь, чай, не чужие. А если это Евдокия, случаем, то и её в этот раз она встретит. Как следует. Как воин, а не беззащитная жертва. Евдокия – всего лишь кошка, а она, Арония, теперь волчица.
Но тут она увидела, как откуда-то прямо с потолка на пол, будто кот, с лёгким шорохом обрушился небольшой мужичок. Был он в потрёпанной фуфайке и с мешком на плече. Даже не глядя на Аронию, он принялся деловито в нём рыться. Затем, что-то достав, шагнул к дивану, на котором, смежив веки, притаилась девушка. Она с интересом ждала продолжения этого действа. Мужичок, видимо, будучи полностью уверен в своей безнаказанности, легко сиганул ей на грудь и чем-то замахнулся. В его руке блеснуло что-то тонкое и явно металлическое. Арония мгновенно схватила за эту лапу одной рукой, а другой – ухватила его за косматое ухо, торчащее из-под малахая.
– Кто тут ко мне незваным гостем пожаловал? – медовым голосом спросила она: Никак это ты, Михалап!
– Это ещё глянуть надо – кто к кому пожаловал! – загукал, заверещал, отбиваясь, домовой. – Я тут хозяин! А не ты! Отпусти, Ларка! А то хуже будет!
– Не Ларка я, невежа! – строго ответила девушка. – Я – Арония, ведунья. И твоя смерть – если не научишься вести себя.
– Так уж и смерть? – продолжал отбиваться Михалап. – И никакая ты не ведунья! Вона, Явдоха едва тебя не уходила, а ты и не рыпнулася! И если б не бабка Полина…