Мистические истории доктора Краузе. Сборник №2
Шрифт:
– Что вы там пишете? – внезапно вспыхнул Максим.
Эрих понимал, что дальнейший рассказ для пациента особенно труден и он ищет, за что зацепиться, чтобы оттянуть момент.
– Делаю для себя пометки, – без эмоций ответил Эрих, – например, сейчас я написал, что у тебя очень крепкая психика, раз ты справился с такой эмоциональной нагрузкой. Интересно, что тебе в этом помогло?
– Мои фантазии, – быстро отозвался Максим. – Каждый раз я представлял, что мы находим ее в доме или еще где-нибудь, но только не в лесу. Мне становилось легче, ненадолго… в общем, как-то так.
– Хорошее упражнение, но оно не приближает к ответу
– Я знаю ответ на этот вопрос, – Максим поднял на доктора покрасневшие глаза. – Меня мучает чувство вины. Я не уследил за Айли. Мать вышла на крыльцо и сказала: «Тармо, пригляди за Айли». Мне поручили, я не справился.
Не в силах усидеть на месте, Максим вскочил и начал ходить по кабинету. Первым желанием было выскочить из дома и послать всех к черту. Но как только эта мысль оформилась, перед его взором возник образ маленькой белокурой девчушки в белой вязаной шапочке. Поверх суконного пальто на ней был надет жилет из лисьей шкуры – когда-то его носила старшая сестра. Девчушка помахала ему рукой и улыбнулась.
По тому, как резко Максим замер и изменился в лице, Эрих понял, что именно сейчас его пациент во власти видения. Левая ладонь юноши делала круговые вращения, будто он кого-то гладил, подбородок дрожал. Из груди то и дело вырывались мучительные стоны. Эрих глаз не сводил с подростка. За всю его практику это был первый подобный случай. В голове тут же промелькнуло название новой книги.
Пациент вздрогнул и начал ощупывать взглядом обстановку в кабинете, было видно, что на несколько секунд он оказался дезориентирован.
– Долгое время я не понимал, что с ней случилось. У меня не получалось проникнуть в тот момент, будто меня кто-то держал. А увидев того мужчину на пейнтболе, я вдруг попал в тот самый момент… момент смерти и увидел… все увидел.
Максим встал у окна и наблюдал за Василием, что хлопотал у бассейна.
– Мы нашли Айли в капкане… на участке соседа, – еле слышно вымолвил Максим, по щекам катились слезы. – Сосед стоял над ней, руки по локоть в крови, видимо, пытался спасти. У Айли измученное и белое как снег лицо, невозможно было на нее смотреть. Я не знаю, каким образом, но в капкан попала верхняя часть туловища… плечи и ключица были зажаты зубцами с такой силой, что мы не сразу смогли ее высвободить. Enkeli on kuollut.
– Что это значит?
– Ангел мертв.
Экран ноутбука окрашивал ее заплаканное лицо голубым свечением. Взгляд зафиксировался на трех предложениях – единственное подтверждение того что он жив и уже совсем близко. Первым желанием было броситься в гараж, сесть за руль своего новенького двухместного «Ягуара F-Tape» и помчаться в его коттедж, но эту идею пришлось отвергнуть, так как отец еще в своем кабинете, а значит, дом кишит секьюрити.
В качестве компромисса Зоя открыла папку с фотографиями Эриха и в третий раз за день начала просматривать снимки, которые ей удалось сделать весной. Вот Эрих гуляет по их парку. Она запечатлела его в перерывах между сеансами, которые он проводил с ее отцом. Вот они летят в Италию на частном самолете. Эрих только что прочитал ей стихи, на лице печать скорби. Но как же он прекрасен и загадочен! Зое хочется разделить его боль и осушить чашу страдания вместе с ним. Следующие фотографии ей удалось сделать в «Ла Скала», где Эрих был по-особенному красив и элегантен: черный смокинг, новая стрижка, аристократичная
За время разлуки Зоя так истосковалась, что от переполняющих ее чувств потеряла душевное равновесие, а вместе с ним аппетит и сон. Это заметили ее родители и подруги. Даже Петр Семенович – глава безопасности – вчера спросил, как дела у гипнолога, от чего она тут же залилась краской. Мать о ее влюбленности и слышать не хочет, говорит, что он для нее стар, ведь между ними, как пропасть, пролегла разница в возрасте в двадцать лет. Зоя старалась объяснить, что с ровесниками ей не комфортно, что ей не о чем с ними говорить, да и матери ли в этом сомневаться! Ведь у них с отцом почти такая же разница. Но мать гневно на нее зыркнула и потребовала в ее присутствии об Эрихе Краузе больше не вспоминать. После этого разговора Зоя убежала в свою комнату, откуда вот уже несколько дней в знак протеста не выходила. Такую реакцию она демонстрировала впервые, чем вызвала недоумение у родителей и братьев.
Предыдущей ночью Зоя не сомкнула глаз. Ее одолевали фантазии, местами очень откровенные и интимные. Она то безудержно плакала, окропляя подушку слезами неразделенной любви, то мечтательно рассматривала его фото. Зоя знала каждую морщинку на его лице, каждую прядь волнистых волос. Для нее он был самым лучшим, чтобы там ни говорила мама, она добьется от Эриха внимания, любой ценой.
Стук в дверь вывел ее из ступора. Мать в очередной раз попыталась войти, но Зоя была непреклонна.
– Котенок, открой, – на этот раз голос матери звучал нежно и примирительно. – Мы с папой поговорили и приняли решение.
Эти слова заставили Зою подняться с кровати и открыть дверь.
– О боже, детка, на кого ты похожа, – мать с ужасом прижала ее к груди. – Нельзя так себя изводить.
Почувствовав объятия матери, Зоя не выдержала: плотина, что сдерживала эмоции, прорвалась и она расплакалась.
– О, котенок, мы с папой не предполагали, что все настолько серьезно, – запричитала мать, поглаживая дочь по голове.
Через минуту Зоя успокоилась. Мать смерила ее критическим взглядом, села на диван и похлопала рукой по диванной подушке. Дочь села рядом.
– Мы с папой готовы тебе помочь, но с одним условием: никакого давления на Эриха.
Зоя с готовностью закивала.
– Ты должна понимать, что потерять жену после пятнадцатилетнего брака очень трудно. Нужно время, чтобы вернуться к прежней жизни. Конечно, то, что он сам психоаналитик, ситуацию упрощает, но не настолько, как тебе бы хотелось.
– Я все понимаю, мама, – Зоя склонила голову на плечо матери. – Спасибо, что идете мне навстречу.
– Мы не можем по-другому. Ты наша кровь и плоть. Твоя боль – наша боль.
После предварительной беседы Максим настоял на погружении в гипноз, и Краузе уступил. Он почувствовал, что это не простое подростковое упрямство: пациент был убежден, что роковая встреча с убийцей его сестры имела сакральное значение и запустила некий процесс, ограничив его во времени. Когда волнение Максима перед сеансом улеглось, доктор провел подготовку и без осложнений ввел юношу в гипноз.
– Впереди ты видишь вход в туннель… войди внутрь. Тебе нужно пройти его до конца. Стенки туннеля темные, но по мере приближения к выходу будут светлеть, в конце тебя окутает яркий свет. Ничего не бойся. Ты в безопасности. Слушай мой голос.