Мистическое кольцо символистов
Шрифт:
– Куда ж без них, без секретных разработок. – Лада брезгливо поморщилась. И ласково, словно с больным ребенком, заговорила: – Послушай меня, Сонечка. Как твой врач, я не думаю, что тебе нужно этим увлекаться. Эзотерические практики еще никому здоровья не прибавили. Тем более душевного.
Как я не люблю этот тон! Ибо он означает, что я снова делаю что-то не так.
Лада Валерьевна Белоцерковская – и в самом деле мой врач. Врач-психиатр, наблюдающая меня последние годы и старающаяся решить проблему обитающих во мне множественных личностей. Я знаю четырех из них, а может, их и больше, и проявляются эти другие, живущие во мне личности, в основном в моменты стресса. И Лада
В Питере после некоторых событий я едва не угодила за решетку, и чтобы ничто не напоминало о той неприятной истории [3] , доктор Белоцерковская организовала переезд в Москву. В Москве, оказывается, у меня есть родственник, о котором я ничего не слышала, и Лада договорилась, что этот самый родственник – Борис Карлинский – станет моим опекуном. Ну что же, всегда интересно начать жизнь с чистого листа.
А торопимся мы так, чтобы успеть к началу лекций, ведь Борис Георгиевич преподает.
3
Подробнее читайте в книге Марии Спасской «Девять жизней Николая Гумилева».
Представляю, какой этот Карлинский зануда. Лектор. Препод. Профессор. Тоска!
С другой стороны, такой опекун – это вовсе не плохо. Хватит с меня потрясений, пора пожить в тишине и покое. Лада рассчитывает передать меня перед началом занятий с рук на руки родственнику и, свободная, как ветер, отправиться по своим делам. Я не возражаю. Только прошу не гнать, хоть иногда останавливаться и делать привал, чтобы перевести дух.
Мы въехали в Москву и помчались по улицам. Люди тянулись в сторону школ и прочих учебных заведений, здания которых украшали приветственные перетяжки и гирлянды из шаров. Повсюду мелькали торжественные лица первоклашек, белые рубашки, банты и огромные букеты гладиолусов, астр, хризантем.
К увешанному флагами трехэтажному зданию казенного вида мы подъехали с небольшим опозданием, первая пара уже началась. Лада так уверенно прошла сквозь турникет проходной и с такой легкостью провела внутрь и меня, что стало ясно – она здесь свой человек.
– Я же рассказывала, что Игорь – декан института криминальной психиатрии, – поднимаясь по лестнице на второй этаж, проговорила Лада в ответ на мой вопросительный взгляд.
– Ты говорила, что Игорь твой жених. А что он декан – не говорила.
– Теперь говорю. А Борис Георгиевич читает курс профайлинга у первогодок. Я с ним лично не знакома, но Игорь много рассказывал о Карлинском. Сейчас сама его увидишь.
Лада прошла через весь коридор, остановилась перед дверью в самом его конце и выдохнула:
– Ну вот, пришли. Тихонько проходи и садись на свободное место, чтобы не мешать.
Доктор Белоцерковская потянула дверь на себя и проскользнула в аудиторию. Я вошла следом за ней. Вошла и села на крайнее кресло в первом ряду, сразу обратив внимание на потрясенное лицо подавшегося вперед парня в соседнем кресле. Вытянув руку со смартфоном, он записывал видео. То же самое делали все, кто был в аудитории. С кафедры лился хорошо поставленный басок.
– …неоднократно слышал мнение, будто бы шизофрения заразна. Чушь и бред. Не буду спорить, и в самом деле существует статистика, отражающая высокий процент душевных расстройств у врачевателей психической сферы. Однако не стоит путать причину со следствием. Это не психиатры заражаются от своих пациентов. Это в психиатры идут люди с психическими проблемами, желающие разобраться, что с ними не так.
Говоривший
Карлинский улегся на кафедру внушительным животом, сложил, переплетя толстые пальцы, перед собой кисти рук, и, доброжелательно оглядывая аудиторию, басовито продолжал:
– Когда мне было восемь лет, у меня умерла матушка. Похороны вышли невероятно пышными. Вместе с отцом и сестрой я стоял у гроба, ко мне подходили совершенно незнакомые люди, жали руку, говорили, чтобы я держался, был молодцом и все такое прочее в подобном замечательном роде. Они говорили – я слушал. И важно кивал, обещая, что буду молодцом. И что буду держаться. В результате собственная значимость в глазах всех этих людей произвела на меня столь сильное впечатление, что на протяжении полугода каждый вечер, стоя перед зеркалом, я разыгрывал сцену похорон. Теперь я хоронил отца. Делал грустное лицо, старался не заплакать, даже сочинил надгробную речь. Я ждал, что вот-вот папа умрет, и мой триумф повторится. Но отец все не умирал, и я подумал, что лучший способ опять покрасоваться на похоронах – убить его. И я на полном серьезе разработал план убийства живучего родителя. Но в какой-то момент я понял, что папа сильнее меня и с убийством ничего не выйдет. Только это и спасло его от верной смерти.
– Что, реально на отца бы бросились с ножом? – насмешливо крикнули с галерки.
– Безо всяких сомнений, – тепло улыбнулся лектор, поправляя лежащую рядом с его локтем стопку книг. – Я вовремя оценил свои силы и отказался от нелепой затеи – во мне сработал внутренний цензор, который сказал мне: «Боря, стоп!» А испугался я уже значительно позже, когда осознал, что из-за глупой гордыни чуть не лишил жизни близкого человека. Испугался так, что начал заикаться и мочиться в постель. И, покопавшись в себе, я понял, что во мне живут демоны. И, чтобы научиться ими управлять, пошел в психиатрию. Выучился, худо-бедно приручил своих демонов и живу с ними в относительном мире и согласии.
Лектор сделал едва заметное движение локтем, и стопка книг с грохотом упала на пол. Зал вздрогнул и пришел в движение. Стараясь понять, что же случилось, кто-то привстал на кресле, кто-то, вытянув шею, подался вперед.
– Прошу обратить внимание – это учебники, которые вам не нужны. Книги по моему предмету вам еще не скоро понадобятся. Сначала загляните вглубь себя, и только потом переходите к учебникам. Исходя из всего вышесказанного, вот вам задание на дом: выписать столбиком тайные мысли, чувства, желания. Те, которые вы скрываете даже от самих себя. Будьте честны с собой и не пытайтесь казаться лучше, чем вы есть. Ибо, как говаривал Карл Густав Юнг, «встреча с самим собой принадлежит к самым неприятным». На сегодня все. Спасибо за внимание. Берегите себя и не пейте много пива.
Он распрямился, убрав локти с кафедры, ослабил галстук, одернул полы щеголеватого, с заплатками на локтях, льняного пиджака и, невероятно грациозный для плотной своей комплекции, спустился с возвышения в аудиторию. Бережно поднял валяющиеся на полу учебники, каждый отряхнул и заботливо убрал в кожаную сумку. Закинул сумку на плечо и шагнул к дверям.
Я смотрела на Карлинского и удивлялась – как могут так хорошо сидеть джинсы на столь неспортивной фигуре?
Между тем Лада поднялась и двинулась следом за лектором. Мы вышли из аудитории и столкнулись с улыбчивым толстячком с блестящей лысиной. Он уже принял Карлинского под руку и уводил к окну, грозя пальцем и смешно морща нос.