Мистическое путешествие мирного воина
Шрифт:
— Никакой рекламы и узкая специализация, — улыбнулась она, но потом добавила уже серьезно: — Ее могут увидеть лишь немногие. К тому времени я уже многое знала об исцелении тела и ума. Мне хотелось познать духовный путь, но, кроме того, я хотела пройти через физические испытания и узнать, смогу ли я изменить свое непослушное и слабое тело. И учитель показал мне, на что я способна. Именно там я познакомилась с одним из самых необычных учеников — с человеком, которого ты называешь Сократусом.
— Там? — переспросил я, повернувшись к ней и чуть не натолкнувшись лбом на выступающий из скалы камень. — Расскажите мне о Сократусе —
— Если Сократус сам не рассказал тебе, значит, у него были на то причины. — Она заметила мое разочарование и добавила:
— Поверь, если Сократус что-то рассказывал, а что-то не рассказывал, то это предназначалось для твоей же пользы. Я тоже не думаю, что пришло время говорить об этих вещах.
— Но где эта школа? Кто учитель? Какие еще места мне предстоит посетить?
— Сейчас не время, — повторила она. — Многие вещи тебе придется познать, основываясь на собственном опыте, интуиции и предчувствиях.
Я окончательно расстроился, огляделся и обнаружил, что мы находимся в самой высокой точке в округе.
— Я бы хотела закончить свой рассказ, — вновь заговорила Мама Чиа. — Это поможет тебе понять, где мы сейчас и что нам предстоит сделать вместе. Я провела в этой школе два года и три месяца. В первый раз за всю жизнь мое тело обрело приличную форму, хотя я и не стала особо крепкой или мускулистой. Но я могла бегать] Я могла подпрыгивать в воздух, разворачиваться и наносить удары ногами. В это трудно поверить, — она вспоминала об этом с явным удовольствием, — но я действительно стала неплохим акробатом и бойцом. — Мама Чиа подняла над головой свою трость и сделала несколько резких вращательных движений, хотя и не очень быстрых. — Я очень много узнала о своих силах и о моем духе.
И я узнала еще больше о целительстве. В 1964 году я вернулась домой, на Молокаи, и меня переполняли энтузиазм и энергия. Я была готова творить чудеса и исцелять прокаженных. И тут ко мне прибежал Сей Фуджимото. Обезумевший от горя, он сказал, что его только что родившийся сын внезапно заболел. Мы выбежали на дорогу и сели в его старый грузовик. Сей рассказал, что у ребенка начались судороги, а потом он потерял сознание. Сей был в полной панике. Его жена, Мицу, была не в лучшем состоянии — совершенно не в себе.
Все мы были бедными и жили изолированно от цивилизации, поэтому о вертолете и речи не могло быть. В любом случае, было слишком поздно. Ребенок был в очень плохом состоянии. — Мама Чиа замолчала, присела и жестом предложила мне сделать то же самое. Мы уселись на камни, россыпью покрывающие склоны вершины, и она печально продолжила:
— Я сделала все, что могла. Я использовала все свои знания и всю свою силу. Чтобы помочь ребенку, я израсходовала всю свою волю и энергию. Я шептала молитвы Богу, я призывала Его милость. Но ребенок все равно умер.
Глаза Мамы Чиа наполнились слезами. Она посмотрела на меня.
— В мире немного вещей, которые могут причинить большее страдание, чем смерть ребенка, — сказала она. — Ни религия, ни философия не могут вылечить сердце, израненное подобной потерей. Только время имеет власть — оно позволяет забывать. Семья Фуджимото оплакивала свое дитя долго, очень долго…
Ребенок умер у меня на руках. И что-то внутри меня тоже умерло. Он снился мне по ночам. Сначала я была убеждена, что могла бы спасти его,
Именно тогда, в 1965 году, я переехала на Оаху и пошла работать в банк. И я снова начала набирать вес.
— Это вас беспокоило? — спросил я. — Я имею в виду, после вашего обучения в той школе не хотелось ли вам снова вернуться к хорошей спортивной форме? — У каждого есть сильные и слабые стороны, — ответила она. — Часто всю мою волю отбирали эмоции — так и случилось в то время, когда я работала в банке. Я просто не заботилась об изменении себя, у меня для этого не было достаточных оснований. Я погрузилась в скучный, но безопасный образ жизни: дом, работа, привычная улыбка, надеваемая сутра вместе с деловым костюмом. Сейчас, когда я вспоминаю то время, оно кажется мне адом. Но я сама выбрала тогда, какой мне быть и что делать. Все это продолжалось почти два года, пока я не получила письмо от Сократуса. Это было шесть лет назад.
— В 1967 году? — уточнил я.
— Да. Я не знаю, как он нашел меня и почему он вообще решил написать мне. Мы ничего не знали друг о друге уже много лет. Но его письмо было просто чудесным. Оно напомнило мне все, о чем я успела позабыть. Его слова укрепили и вдохновили меня. Они снова вселили в меня чувство цели.
— Да, у него это неплохо получается, — улыбнулся я.
— Да, — повторила она, улыбаясь в ответ, — у него это очень неплохо получается. Именно тогда он сообщил мне о тебе, о том, что однажды ты отправишься искать меня. Я вернулась на Молокаи и с тех пор занималась тем делом, для которого была рождена. А мой внутренний взор следил за тобой.
— А все остальное, как говорится, уже история, — вновь улыбнулся я.
— Ну, не совсем, — сказала Мама Чиа, и ее лицо засияло. — Три недели назад я помогла появиться на свет сыну Мицу и Сея Фуджимото!
— Здорово! — воскликнул я. — Обожаю счастливые завершения историй!
Мама Чиа остановилась и отдыхала, прислонившись к стволу дерева. С очень серьезным лицом она сказала:
— Я надеюсь, что завершение твоей истории будет не менее счастливым.
Глава 10
По лезвию бритвы
Забудьте о том, что вам нравится и не нравится.
Это не имеет никакого значения.
Просто делайте то, что следует делать.
Возможно, в этом нет счастья, но в этом заключается подлинное величие.
После обеда крутой спуск вновь сменился мягким подъемом. Мы по-прежнему шли по горному гребню, и сейчас каменистая тропа сузилась до ширины гимнастического бревна, не оставляя никакого права на ошибку и потерю равновесия.