Мистификации Софи Зильбер

Фришмут Барбара

Фон Вассерталь хотел было поставить его на место и объяснить, что не в таком они положении, когда можно чего-то требовать, однако после столь приятно проведенного часа он был настроен благодушно и хотел как можно скорее покончить со всей этой историей.

— Передача может состояться сейчас же, — заявил он. — Доставьте ребенка к домику перевозчика, а мы подъедем туда же с королевой.

— А флот? — упрямо спросил предводитель. Фон Вассерталь вздохнул.

— Вы получите свой флот, хотя вам и не подобает его держать.

Предводитель эльфов поклонился с торжествующей улыбкой и тотчас взмыл в воздух вместе с остальными

эльфами.

Между тем Амариллис Лугоцвет снова наколдовала коляску, запряженную сивым коньком, и когда легкий экипаж доставил их к перевозу, она села в свою лодку, а фон Вассерталь пустился вплавь за королевой и флотом эльфов.

Прошло совсем немного времени, и Амариллис увидела, как он возвращается: зацепив бечеву мизинцем, он тянул за собой вереницу кораблей. На самом красивом и пышно разубранном корабле сидела королева, — первые лучи рассвета позволили Амариллис Лугоцвет хорошо ее разглядеть, — и хныкала, как обиженный ребенок. Тончайшими побегами водорослей она была привязана к своему флагманскому трону, чтобы раньше времени не сбежала. Фон Вассерталь пытался ее успокоить, заверяя, что ее люди сейчас будут здесь. И в самом деле из-за седловины горы показались эльфы: они слетали с высоты в панической спешке, ибо ничего так не боялись, как утреннего света. Довольно-таки грубо швырнули они крошку Титину на колени к Амариллис Лугоцвет, но девочка так крепко спала, что даже от этой встряски не проснулась. Без лишних слов опустились эльфы на свои корабли, поставили паруса и сели на весла. Их временный предводитель освободил королеву от ее пут, и с каждым развязанным узлом причитания, которые она завела при виде своего племени, становились все громче. Фон Вассерталь, до сих пор лишь улыбавшийся, громко расхохотался, увидев, с какой лихорадочной поспешностью орудуют эльфы, подгоняемые все более пронзительными воплями своей королевы, и на прощанье с такою силой дунул им в паруса, что весь флот стрелой унесся прочь.

Фон Вассерталь еще раз положил свою руку на руку Амариллис Лугоцвет.

— Надеюсь, вы мной довольны?

Амариллис Лугоцвет молча кивнула — она боялась разбудить Титину.

— Я довезу вас до ущелья, — прошептал фон Вассерталь, уже отвязавший лодку, и поплыл, таща ее за собой. Капли воды на его волосах искрились в лучах восходящего солнца.

Амариллис Лугоцвет качала на коленях Титину и размышляла о свойствах иной стихии. Она чувствовала себя очень обязанной фон Вассерталю и радовалась, что ее чувства к нему найдут себе выход в благодарности. Когда они подплыли к ущелью, он осторожно вытащил лодку на берег.

— Мы ведь еще увидимся? — спросил он, помахав ей, перед тем как окончательно исчезнуть под водой.

— Конечно, — пробормотала она себе под нос. — В здешних местах это неизбежно. — И она пустилась в путь к Эйфеми фон Вейтерслебен, мысленно предвкушая радость, которую доставит той возвращение дочери.

* * *

Софи вынырнула из такой глуби, что не сразу пришла в себя. Она, должно быть, уже несколько минут глядела в упор на Альпинокса, или как там еще звали этого господина, не видя его.

— Простите, пожалуйста, — прошептала она, силясь придать своему лицу выражение непринужденной любезности, руки ее тем временем машинально расправляли салфетку.

— О нет, — возразил Альпинокс, — это вы должны меня простить. Я наверняка помешал вашим размышлениям,

быть может, воспоминаниям…

Софи не нашла в себе силы спорить. Она только улыбнулась, и так как пожилой господин все еще стоял перед ней, предложила ему сесть с ней рядом.

— Я хотел бы представиться — Альпинокс… — Он склонился над ее рукой и сел.

— Очень рада, — сказала Софи. — А меня вы знаете?

— В некотором смысле. — Господин Альпинокс сел наискосок от нее и положил ногу на ногу. — Помнится, я видел вас, когда вы еще жили здесь. А если прибавить многочисленные рассказы нашей славной Амариллис…

— Так вы знаете госпожу Лугоцвет? — Софи заинтересовалась.

— Целую вечность, — засмеялся он. И любезно пояснил: — В нашем возрасте мы уже вправе так говорить.

— Странно, — заметила Софи. — Вот и мне кажется, будто я давно вас знаю. Только вспоминаю с трудом.

— Люди быстро все забывают. Вы позволите? — И когда Софи кивнула, Альпинокс закурил сигару. Софи тоже достала свои египетские сигареты, а он дал ей огня.

— Но в этой забывчивости есть и хорошая сторона, — сказал Альпинокс. — Ужасно ведь, когда ты вынужден вечно все помнить. Бывают времена, когда воспоминания повинуются чуть слышному зову, порой же ты зовешь их во весь голос, а они ни за что не идут.

— Мне кажется, в моей жизни наступает такое время, когда вызывать воспоминания не приходится ни тихо, ни громко, они набегают сами — явились, и все тут.

— И в этом тоже есть своя хорошая сторона, — заявил Альпинокс. — Ведь когда ничего не можешь вспомнить, это еще ужасней.

Софи огляделась вокруг. Она была так погружена в картины былого, что не заметила ни появления дам, которые уже принялись за еду, ни того обстоятельства, что и сама она почти управилась с едой. Она покачала головой, сама себе удивляясь, Альпинокс же, который, похоже, понимал, что с ней творится, заметил, что временами воспоминания так же необходимы человеку, как порция жаркого, бокал вина.

— Кстати, — Альпинокс оглянулся, словно что-то искал, — смею ли я предложить вам рюмочку спиртного? После такой еды это самое лучшее.

Софи кивнула, все еще не вполне очнувшись от своих грез, и Альпинокс заказал две рюмки малиновой наливки, — по его словам, то был фирменный напиток этого ресторана.

— Мы взяли на себя смелость пригласить вас сюда, дорогая Софи Зильбер, — думаю, я вправе вас так называть, я ведь знал еще господина Зильбера… — Он поднял в ее честь свою рюмку, — от холодной наливки стекло запотело, — и отпил глоток, а Софи, словно завороженная, повторила его движение и тоже поднесла рюмку к губам. — Мы сделали это, ибо… Ну, не буду тянуть — ибо после того, что рассказала нам славная Амариллис, пришли к убеждению: вы для нас — просто находка.

Софи, которая в своей кочевой жизни с чем только не сталкивалась, не верила своим ушам. Оказывается, есть на свете люди, знающие ее по чужим рассказам, по рассказам женщины, которую она сама едва помнит, и вот они решили пригласить ее сюда, в этот отнюдь не дешевый отель, лишь потому, что она для них — находка. Ладно, она уж как-нибудь дознается, в чем тут дело. Она сделала вид, будто очень польщена, склонила голову и улыбнулась привычной ослепительной улыбкой на публику.

— И чем же я могу доказать, что достойна столь любезного приглашения? — спросила Софи. — Ведь одно мое присутствие вряд ли будет находкой.