Мистика древних курганов
Шрифт:
— Ты в курсе, что сейчас в Одессе Галина Федоровна? — первое, что спросил меня Джон. — Есть смысл что-нибудь ей показать. Она приехала со студентами и продолжает работать на даче. Так что возьми свои находки и привези ей.
Галина Федоровна Коробкова — доктор исторических наук из Санкт-Петербурга, хорошо известна в научном мире уникальными работами по трассологическому изучению древних орудий. Трассология — сравнительно молодая наука, родившаяся в Советском Союзе, изучает следы сработанности, оставшиеся на древних изделиях из кости и камня. Ее основатель Сергей Аристархович Семенов предположил, что детальное изучение этих следов под микроскопом позволит экспериментальным методом установить, для чего использовались те или иные орудия труда. Эта гипотеза получила свое научное подтверждение. Проведя огромное количество экспериментов, он сумел доказать, что древнейшие и, казалось бы, примитивные орудия были достаточно
Но для подобного анализа нужны орудия из кремня, кости или камня. У нас же подобных находок было крайне мало. И все же я прихватил с собой на всякий случай несколько кремешков. Дело в том, что в трех энеолитических погребениях из Григориопольского кургана мы обнаружили несколько невыразительных кремневых изделий, каменное тесло и три непонятные обработанные палочки из кости. Нам они мало о чем говорили, и я решил показать их специалисту. Признаюсь, что сделал это лишь по настойчивой рекомендации своего одесского товарища.
Питерских гостей мы нашли на одной из отдаленных дач на окраине Одессы. Как оказалось, здесь не только отдыхали, но продолжали напряженно работать с привезенными из различных экспедиций материалами. По дачному двору озабоченно сновали студенты, всем своим видом показывая, что выполняют важные и крайне ответственные задания. Поэтому встреча была недолгой: я передал пакет с находками и сразу же распрощался, совсем не рассчитывая на какие-либо серьезные результаты. Оказалось, что я сильно заблуждался.
Спустя месяц мне вернули эти находки вместе с заключением трассологов. Я читал и не верил своим глазам. Невзрачные с виду кремешки и костяные палочки несли интереснейшую научную информацию. По заключению Г. Ф. Коробковой, в одном из погребений находились строгальный нож, долото и струг, предназначенные для работы по дереву. Для обработки дерева использовалось и тесло подклиновидной формы, изготовленное из мягкого камня. При этом его заклинивали в муфту и коленчатую оправу. Здесь же были обнаружены шесть кремневых вкладышей наборного разделочно-охотничьего ножа неправильной треугольной формы. Все они вставлялись в деревянную рукоятку по одной линии и плотно подгонялись друг к другу. При этом получалось гладкое, без зазоров лезвие. В другом погребении лежали два скребка на пластинах и «стамеска», а также кожевенный нож на отщепе. Все они предназначались для разделки и обработки шкур. Наконец, еще в одном погребении находилось двойное сверло для дерева вытянутой миндалевидной формы.
Это была маленькая сенсация! Оказалось, что в раскопанных нами подкурганных погребениях обнаружены три набора кремневых инструментов: два — для обработки дерева и один — для обработки шкур. Получалось, что в этом кургане находились захоронения плотников и кожевенника! Показательно также и то, что ни в одном из них не было смешанного набора орудий, предназначенных для обработки различных материалов и все изделия были изготовлены из местного днестровского кремня очень низкого качества. Другими словами, все орудия труда изготовлялись местными умельцами. Удивительным было и то, что все три погребения принадлежали женщинам.
К сожалению, пока мы имеем крайне мало трассологических заключений для аналогичных памятников. Но там, где они сделаны, получены аналогичные результаты. В частности, в более поздних захоронениях ямной культуры у села Бравичены в Молдавии были найдены наборы
Пе менее интересными оказались и три костяные палочки, входившие в комплект «плотницы» с охотничьим наборным ножом. Все они однотипные, вытянутой прямоугольной формы со слегка округленными боковыми гранями, прямоугольноовальные в сечении. Изготовлены были из поперечно распиленных мелких рогов косули. На их внешней поверхности местами сохранились следы полихромной росписи — окраски красной и черной охрой. Изучение показало, что перед этим они были аккуратно обточены со всех сторон на абразиве, а потом заполированы. Последнее доказывает, что они представляли собой не орудия труда или украшения, а, скорее всего, служили определенным культовым целям. Возможно, с их помощью гадали или даже играли в древности.
Этим находкам есть пока лишь одна аналогия: похожие изделия находились в кургане у села Иноземцево на Кавказе. Здесь в одном из самых богатых погребений этого же времени, наряду с кремневыми изделиями, были обнаружены девять обработанных роговых палочек несколько иной формы. Они крайне удивили археологов, которые впервые столкнулись с подобными находками и также не сумели объяснить их назначение. А те находки, использование которых непонятно, традиционно относятся учеными к культовым. До сих пор эти два кургана — в Поднестровье и на Кавказе — остаются единственными памятниками, содержавшими почти идентичные категории уникального погребального инвентаря.
Конечно, археология не всесильна и с ее помощью можно получить лишь меньшую часть той информации, которую потенциально содержит любой древний памятник. Но если к анализу полученных материалов привлекать специалистов точных наук и смежных исторических дисциплин, то черно-белая картина исторической реконструкции постепенно начинает окрашиваться всеми цветами радуги, и в результате мы получаем полноценные данные о своих далеких предшественниках. В конце XX века в археологии наступила эпоха комплексных исследований. Вот и в данном случае результаты одного лишь дополнительного анализа, казалось бы, невзрачных и случайных находок позволили не только поднять крайне важный вопрос о возможной ремесленной специализации, но и предположить выделение у скотоводческих племен ремесла еще в медно-каменную эпоху. А это крайне важная историческая проблема, которую смогла поднять только наша наука. Только она ее окончательно и сможет решить.
После исследований энеолитических погребений ремесленников и жреца раскопки кургана у Григориополя подошли к завершению. С особым чувством мы приступали к изучению его центра, пытаясь угадать, кто же покоится под самой древней насыпью. На этот вопрос удалось ответить уже через несколько дней после полной зачистки, а затем и разборки всех каменных конструкций. Еще не зная о существовании уникального скипетра, законсервированного в пакете, мы открыли истинное значение сооруженного здесь кургана. Произошло это после того, когда центр древней курганной насыпи предстал перед нами почти в первозданном виде.
К чему холодные сомненья?
Я верю: здесь был грозный храм,
Где крови жаждущим богам
Дымились жертвоприношенья.
Основного погребения в самом центре кургана мы не нашли. Как оказалось, оно находилось в нескольких метрах к юго-западу от установленного нами центра. Но когда черноземное пятно от основной погребальной камеры появилось на желтом фоне материка, нас ждало разочарование: в сухом грунте заполнения сразу же стали встречаться человеческие кости. Они были окрашены ярко-красной охрой, и явно принадлежали тому человеку, с которым было связано создание самой ранней курганной насыпи. После того как центральное погребение было зачищено, оказалось, что археологам достались лишь беспорядочно разбросанные на дне и в заполнении кости взрослого мужчины 40–45 лет. Увы! Ни одной находки здесь обнаружено не было. Это захоронение было начисто ограблено еще в глубокой древности! То, что другие, более поздние погребения, впущенные в эту же насыпь несколько выше, но прямо над основной ямой, оказались непотревоженными, показывало, что ограбление произошло в ту же историческую эпоху, когда сооружался древнейший курган.