Мистика и философия спецслужб
Шрифт:
Было очевидным, комиссию в военкомате он никак не пройдет. Тем более что служба на флоте предъявляла повышенные требования к состоянию здоровья. Выход из безвыходного положения подсказал отец: «Поезжай в Москву, поступай в один из престижных московских вузов, а потом забирай документы и мчись с ними в училище на береговой факультет. Наверняка в таком случае для тебя сделают исключение и зачислят курсантом первого курса».
Алексей так и поступил, а слова отца оказались пророческими. Сдав успешно экзамены в Московский авиационный институт — одно из известнейших высших учебных заведений страны, он купил билет на самолёт и в этот же день прибыл в Севастополь поступать в Высшее Военно-Морское училище
Глава 2 Годы учебы
Любая учеба запоминается на всю жизнь, а военная особенно. Ни дня не проходило без курьеза, врезавшегося в память Алексея Юрьевича на всю жизнь.
Особенно запомнился первый день стрельбы из автомата. После завтрака курсанты взяли оружие и строем направились в тир, живописно расположенный почти на гребне скалы, ниспадающей в море. В тире их ждал жёсткий и грозный полковник «Т.», который сразу отругал старшину класса за нечёткий строй. А затем, разбив курсантов на несколько групп по четыре человека, полковник звенящим от ярости властным голосом приказал первой группе заходить в помещение тира и приготовиться к стрельбе.
Что там произошло, неизвестно, но уже через минуту под его зычную ругань все четыре курсанта были буквально вышвырнуты из тира, последовала команда следующей четвёрке. Но курсанты были так перепуганы, что забывали слова докладов в процессе изготовки к стрельбе, путались в словах и действиях необходимых для обеспечения безопасности при применении оружия. При грозном виде полковника у них возникало одно желание — бежать подальше от этого страшного. Да и что можно было взять от вчерашних школьников, едва надевших матросскую робу.
Из второй группы изгнали только одного курсанта, который весь в слезах что-то яростно бубнил и непрестанно нервно, то разбирал, то собирал свой автомат. Незаметно подошла очередь Алексея, которого принимая во внимание его пока кратковременное пребывание в училище, старшина класса выпустил «в объятия» Т. в последнюю очередь. Все замерли, предчувствуя нечто ужасное…
Сначала всё к этому и шло. Алексей без доклада плюхнулся на землю и, выставив ствол автомата перед собой, вопросительно посмотрел на полковника и спросил: «А где патроны»?
От такой невольной наглости у полковника перехватило дух, он секунду молчал, судорожно вбирая в себя воздух. И вдруг одним прыжком, как тигр подскочил к Алексею, выбил ногой автомат, и заорал, чтобы он убирался к такой-то матери. Савин же был, даже рад был такой развязке, так как его нервы находились буквально в запредельном состоянии.
Но тут за него вступился старшина, сказав, что он прибыл в училище всего два дня назад и многих премудростей ещё попросту не знает. В этот момент произошло «чудо», ко всеобщему удивлению «Т.» не стал ругаться, а, терпеливо объяснил Алексею, что нужно делать и говорить перед стрельбой.
Затем он несколько раз заставил его повторить свои слова и, наконец, удовлетворившись ответом, допустил Алексея Савина в тир. Алексей неожиданно чётко произнес необходимый в тире доклад, и довольный полковник торжественно выдал ему те три заветных патрона, о которых мечтали все курсанты по пути на стрельбище.
Дальше все происходило, как в тумане — по непонятной для Алексея причине, он вдруг почувствовал
Он предельно сосредоточился и произвёл три выстрела. Стрелял быстро, без напряжения, профессионально слившись с автоматом, который держал в руках. впервые в жизни.
Полковнику поначалу показалось, что он, наоборот просто палит в белый свет как в копеечку, не отдавая себе отчёт, где мишень и что завтра вместо мишени вполне может оказаться уже реальный враг в лице американского или западноевропейского солдата.
После стрельбы Алексей отрапортовал об ее окончании и полковник, хмуро приказал ему бежать к мишени и доложить о результатах стрельбы. Приказ был выполнен, Алексей, подбежал к мишени и почти не удивился, увидев, что все три его пули очень кучно пронзили десятку. Довольный, он вернулся и доложил полковнику, что выбил тридцать очков из тридцати.
Тот не поверил и долго смотрел то на него, то в сторону мишени. Наконец, не выдержав, полковник сам, взяв с собой старшину класса, быстрым шагом направился к мишени, велев курсанту оставаться на месте, очевидно желая наказать за вранье после проверки мишени.
Но буквально через минуту он вернулся и, поставив перед Алексеем ещё три патрона, приказал повторить упражнение вновь.
На этот раз Савин выбил двадцать девять очков из тридцати. Но и этот результат произвел на окружающих сильное впечатление. А полковник построил класс перед входом в тир, объявил результаты стрельбы и, глядя на старшину, приказал на следующий день привести Алексея на тренировку сборной училища по пулевой стрельбе, куда входили лучшие офицеры и курсанты — мастера спорта и перворазрядники.
Неожиданная развязка заметно прибавила всем настроение, шагая в казарму, курсанты расслабились, подтрунивая, то друг над другом, то, над полковником.
В дальнейшем учеба протекала с удовольствием. Жёсткая морская дисциплина говорила о соблюдении традиционного морского порядка, что совпадало с представлениями Алексея о службе и не вызывала никакого внутреннего дискомфорта. А стерильная чистота на территории училища и в помещениях только дополняла колорит новых впечатлений. Всё говорило о порядке, размеренности и системности в организации быта, учёбы и воспитания молодого поколения моряков. Курсанты так и называли училище — «Система». Алексей же чувствовал, что он не только безболезненно, но и с большой охотой с его стороны поглощался этой системой.
Занятие любимым делом давало ощущение себя счастливым человеком. Ему нравились команды на построение, во время которых он ощущал сплочённость коллектива людей в погонах — той касты избранных людей, которые имеют право называть себя военными моряками. Любил ходить в караул, когда и днём и ночью не только охраняешь объекты, но и думаешь о будущем, о своей судьбе, о родных, с которыми расстался совсем недавно.
Алексею доставляло большое удовольствие маршировать под ритмичные звуки училищного оркестра. Он гордился надраенными до блеска полами, которые они называли палубой, и радостно жмурился от веселой игры солнечных огоньков на начищенных ими краниках в комнате для умывания. Он с аппетитом поглощал курсантскую пищу знаменитой флотской кухни. Даже забор, отделяющий огромную территорию училища от внешнего мира, казался настоящим бастионом, стоящим на пути нашествия пёстрой, кричащей, сумбурной и во многом порочной цивилизации.