Митька на севере (сборник)
Шрифт:
А эмалевый значок «Мастер» у Митяя украли прямо из дембельского дипломата за час до дембеля. Знали, что делали. Найти значок уже физически не было времени. Иначе Митяй всё вверх дном перевернул бы, всю часть построил, и значок бы нашел, и того бы гада из-под земли достал…
Он ушел домой со своим старым значком «Специалист 1-го класса». Не «Мастер», конечно, но тоже эмалевый…
Лет семнадцать прошло уже с той поры, а Митяй нет-нет да при случае и вспомнит эту историю и особенно украденный значок…
Однажды, проходя около исторического музея на Красной площади, я заметил мужика, продающего разложенные на ступеньках старые
Вдруг я увидел его! Потускневший значок «Мастер» лежал на расстеленной мешковине, вперемешку с «Ударниками труда», значками ГТО и октябрятскими звездочками. Я проверил – не алюминиевый ли? Нет – Эмаль! Я не торговался.
Через неделю Митяй с женой приехал в Москву. Мы встретились с ними в баре О2, на крыше гостиницы Ритц-Карлтон, что на Тверской. Сидим, пьём коктейли, любуемся видом на Красную площадь. А в кармане у меня заветный значок. Мне не терпелось. Но моя девушка, как всегда, лучше меня придумала, что и как надо сделать.
Через полчаса застолья официантка подошла к нашему столу:
– Простите, это не вы потеряли? – как бы между делом спросила она и протянула Митяю значок. Митяй не сразу сообразил, в чем дело. А когда понял, то на некоторое время потерял дар речи. Он сидел, отрешенно наблюдая, как зайчики света отражаются в белой букве «М» на синем эмалевом фоне. После долгой паузы он наконец, оторвал взгляд от значка и посмотрел на меня. Глаза его выражали целый калейдоскоп эмоций. Он вышел из-за стола и крепко пожал мне руку.
Ночные стрельбы
Ничто так не снимает сонливость, как чашечка крепкого сладкого горячего чая, выплеснутая на живот.
(Фольклор)
На мокром от осеннего дождя плацу, ёжась от холода, переминалась с ноги на ногу разномастная шеренга бойцов во главе с худеньким лейтенантом. Перед ними нервной походкой, дефилировал всклокоченного вида майор. Рыхлый, с красными прожилками нос выразительно дополнял его тусклые, осовелые глаза. Майор ходил туда-сюда вдоль строя, что-то объяснял, периодически матерился и то и дело для выразительности рассекал ладонью влажный сентябрьский воздух. Лейтенант, старательно вращая головой, внимательно следил за всеми перемещениями своего командира. Фуражка, свободно сидевшая у него на ушах, не успевала за поворотами его маленькой головы, и лейтенант вынужден был периодически центровать ее отработанным движением, прикладывая ребро ладони к носу и козырьку.
Вдруг майор остановился и, задрав голову, некоторое время провожал взглядом красные огоньки пролетавшего в тёмных облаках самолёта. Оторвав глаза от самолёта, он обвёл взглядом строй и пальцем указал на трепыхавшийся над их головами мокрый красный транспарант, белая надпись на котором гласила: «Солдат помни: честь твоей образцовой части – это часть твоей чести!»
– Бойцы, помните – мы находимся на территории образцовой части!
Майор сделал рукой жест в сторону удаляющегося самолета:
– Вон, видите, летит самолет, и его не сбивают. А почему? Дело в том, что это наш самолет. Мы видим его, можем его сбить, но все-таки не сбиваем. Это есть пример правильного выполнения своего долга.
Он исподлобья оглядел строй.
– Бойцы, сегодня, вы должны на деле доказать, что всерьёз достойны этого звания. Я ещё раз повторяю для особо одаренных: сегодня на внеплановых ночных стрельбах генерал лично будет присутствовать! Лично! Всем понятно, что из этого следует?! – майор в который раз обвёл испытующим взглядом строй, проверяя, оценили ли его подчинённые в полной мере всё значение предстоящего события.
Не удовлетворившись увиденным, майор расшифровал:
– Если хоть одна падла промажет – голову оторву!
– Нервничает Гундос, – наблюдательно шепнул кто-то в строю.
Майор действительно нервничал. Прошло немало времени после последних показательных зенитных стрельб, но ещё очень свежи были в памяти и продырявленный пулями «кукурузник», и наложивший в штаны лётчик, и по-отечески строгое, бледное лицо, сорвавшего голос генерала.
Правда, тогда стрельбами командовал другой начальник, подполковник по кличке Батя, но генерал присутствовал тот же самый, что будет и сегодня. Батя тогда недосмотрел, и кто-то умудрился доверить зенитку одному «оленеводу» из союзной республики. Всё бы ничего, но этот «здравствуй дерево» оказался ещё и с инициативой. Вместо мишени в виде серебристого конуса, которую тащил за собой на длинном тросе «кукурузник», он открыл прицельный огонь по самому «кукурузнику». На поражение. Он потом оправдывался: «Этот мишеня больше самалёта похож, был однако…
Как лётчик тогда уцелел, одному Богу известно. Он каким-то чудом умудрился заложить вираж и даже посадить изрешеченную машину на ближайшем совхозном поле. Горе-зенитчику тогда тоже, можно сказать, повезло, обошлось без дисциплинарного батальона. Он только получил пару раз по морде от сослуживцев, два раза от лётчика и один раз от Бати лично. Потом он отсидел месяц на губе и был до дембеля сослан на кухню. А вот командиру Бате повезло меньше, злой рок судьбы, в виде разъяренного генерала, послал его дослуживать к белым медведям куда-то в Заполярье. И где сейчас этот Батя, одному богу известно. Тогда же его, майора, за особое усердие и партийную принципиальность, проявленную при разборке инцидента, генерал и назначил командиром на место Бати. Подчинённые, правда, его служебное рвение оценили по-своему, окрестив своего нового командира соответственно – Гундос.
Майор поёжился: – А если всё путём выйдет, то можно ведь и подполковника досрочно зашибить. Генерал это может. Прецедент есть. Надо вот только на стрельбах не облажаться. Он обвёл красными глазами переминающийся с ноги на ногу строй:
– Вопросы есть? Нет вопросов. Ну, смотрите, если что не так, вам дисбат за счастье станет. Задача ясна?! Не слышу! Бойцы, задача ясна?!
– Так точно!!!
– Всё. Готовиться! Вольно! Разойдись!
Строй, ещё секунду назад вяло переминающийся с ноги на ногу, с неожиданной резвостью рассыпался в разные стороны. На плацу перед майором остался колыхаться на ветру только один молоденький лейтенант.
– Я сказал: разойдись! – в лицо лейтенанту пахнуло настоявшейся смесью чеснока и перегара.
– Тащ майор, – моргнул обоими глазами лейтенант, стараясь вдыхать в стороне от тухловатого амбре, – на «зушке» наводчика и прицельного нету…
«Зушкой» здесь в части называли ЗУ-23-2 – зенитную автоматическую спаренную пушку для борьбы с низколетящими воздушными целями.
Майор подался вперёд, сгребая лейтенанта за ворот шинели: – Как нету?!! Ты что шутки шутить вздумал?!
От тёплого майорского дыхания лейтенанта передернуло: