Митридат против Римских легионов. Это наша война!

Елисеев Михаил Борисович

Другой важный источник — это Марк Юниан Юстин, римский историк III века, автор извлечения из не дошедшего до нас обширного исторического труда в 44 книгах более раннего римского историка I века Помпея Трога под заглавием «История Филиппа», и посвящено это сочинение отцу Александра, македонскому царю Филиппу II. Извлечение Юстина содержит обзор всемирной истории, но основное внимание он уделяет истории македонской, а также событиям в Малой Азии от мифических времен до I века до н. э. Повествование Юстина отличается простотой и доступностью изложения, заключает в себе много интересного, но не следует тщательной хронологической последовательности событий. Юстин, подвергнув труд Помпея Трога основательной переработке, подобно Плутарху, заостряет главное внимание на описании наиболее занимательных и поучительных фактов, часто недостоверных, но передающих колорит эпохи. А в том, что касается Митридата, то он как раз и сообщает о его молодости и начале правления, и хотя некоторые из этих известий носят легендарный характер, тем не менее, они довольно интересны. Помимо прочего, историк приводит речь царя к своим войскам, в которой излагаются причины, побудившие его к войне, а также показывает хищническую сущность римского государства — такой, какой ее видели зависимые и покоренные народы.

Также известия о Митридате есть в трудах римских историков Веллия Патеркула и Луция Аннея

Флора. Веллий Патеркул, старый вояка, служивший в свое время под знаменами будущего императора Тиберия, обожал своего полководца и потому его «Римская история» преисполнена восхищения перед его деяниями. Она состояла из двух книг, в первой описывались события от основания Рима и до разрушения Карфагена и Коринфа, а во второй — от 146 г. до н. э. до битвы при Акции и завоевания Египта Октавианом. Уделил историк достаточно внимания и понтийскому царю, признавая его достойным противником Римской республики и подчеркивая его выдающиеся качества: «В войне изощренный, славный доблестью, а подчас и воинским счастьем, всегда великий духом, вождь в замыслах, воин в бою, в ненависти к римлянам Ганнибал» . Что и говорить, довольно лестная характеристика, особенно если учесть, что она исходит от римлянина, поскольку те традиционно очень негативно отзывались о своих врагах.

Луций Анней Флор (70–140 гг.) составил обзор всех войн, что вела Республика с древнейших времен и до заключения мира с Парфией при императоре Августе, а полностью его работа называется «Эпитомы Тита Ливия». Флор родился в Африке, переехал в Рим при императоре Домициане, затем какое-то время жил и преподавал в Испании и лишь при Траяне вернулся обратно в Италию. Понтийскому царю посвящена глава «Война с Митридатом», в которой он дает краткое изложение всего противостояния, не вдаваясь однако в подробности.

Особое место занимает Гай Саллюстий Крисп (86–35 гг. до н. э.) — великий римский историк, автор исторических монографий — «О заговоре Каталины» и «Югуртинская война», а также «Истории», от которой сохранились отдельные фрагменты. В них есть упоминания и о Митридате, но помимо этого Саллюстий приводит очень важный документ — письмо царя Понта к парфянскому правителю Аршаку. Это взгляд с противоположной стороны фронта на то, как люди, против которых была направлена римская агрессия, ее воспринимали и какими методами планировали с ней бороться.

И в заключение хотелось бы отметить греческого историка Мемнона, который жил на рубеже I в. дон. э. — I в. н. э. и оставил историческую хронику «О Гераклее». Сам автор, уроженец этого города, который находился на южном побережье Черного моря, прекрасно знал то, о чем рассказывал в своем труде, используя для этого городские архивы, а также сочинения своих земляков, историков, о войнах и походах Митридата. Сочинение Мемнона сохранилось частично в выписках и извлечениях Константинопольского патриарха IX в. Фотия, но, тем не менее, из него можно узнать очень много фактов о легендарном царе, которых не упоминают остальные античные авторы.

Глава II

Явление Митридата (132–90 гг. до н. э.)

Схватка за власть

В небе пылала комета — пылала так ярко, что людям на земле казалось, будто небо залито огнем и боги снова начали войну с гигантами. Закрывая собой четвертую часть небосвода, своим блеском звезда затмевала солнечный свет, вселяя в народы страх и отчаяние, пугая правителей и царей. Семьдесят дней горела она, предвещая великие бедствия и потрясения, гибель людей и крушение царств, но именно в эти страшные дни у понтийского царя Митридата V родился сын, которого тоже назвали Митридатом. Шел 132 г. до н. э.

* * *

Понт — это область на северо-востоке Анатолийского полуострова, которая с севера омывается волнами Понта Эвксинского (Черного моря), и если посмотреть на карту, то мы увидим, что большая часть страны покрыта горами, где природа носила дикий и первозданный характер. Само Понтийское царство граничило на западе с Вифинией, на востоке — с Великой Арменией, а на юге с Малой Арменией, Каппадокией и Галатией, что в принципе создавало определенные проблемы, поскольку граница была протяженной и соответственно доступной для вторжений врага. Сама область была богата лесом, а из полезных ископаемых — железом. Именно там проживали легендарные племена черноморских халибов, которые разрабатывали железные рудники и владели секретом халибской стали. В долинах и на прибрежных равнинах жители выращивали пшеницу и просо, а также занимались пчеловодством. Во времена Ахеменидов Понт был сатрапией, а первым понтийским царем стал Митридат I, перс царского рода, который во времена войн диадохов поддерживал Антигона Одноглазого, а затем покинул его и ушел в Каппадокию, откуда и перебрался в Понт. Это было время, когда по всей Малой Азии полыхал пожар страшной войны, тысячи людей гибли на полях сражений, когда города стирались с лица земли, а поля вытаптывались копытами вражеских коней. А на севере Анатолии было спокойно и в итоге к Митридату пришло очень много народу, который спасался от ужасов войны. Царь этим воспользовался и значительно увеличил территорию своего молодого государства. «Сильно увеличив свою власть, он передал ее своим детям, и они царствовали один за другим вплоть до шестого Митридата, который вступил в войну с римлянами»— так историк Аппиан подводит итоги деятельности этого правителя. Наследниками первого царя Понта были Ариобарзан Понтийский, Митридат II, Митридат III, Фарнак I, Митридат IV Филопатр, Митридат V Эвергет, отец Митридата VI Евпатора. Новый этап в развитии Понтийского царства связан с именем царя Фарнака I (умер в 169 г. до н. э.), присоединившего к Понту большую часть Южного Причерноморья и захватившего ряд греческих городов — Синопу, Амис, Армену, Киторос, Котиору, Керасунт, Трапезунт. В 183 г. до н. э. он перенес столицу царства из Амасии в Синопу — большой и богатый приморский город. Одновременно Фарнак вел затяжную борьбу с Каппадокией, Вифинией и Пергамом за усиление понтийского влияния в Малой Азии, но, столкнувшись с явно недоброжелательной позицией Рима, который поддержал его врагов, был вынужден отступить.

А вот его сын, Митридат V Эвергет (правил в 150–121 гг. до н. э.), вел совсем другую политику — «Так вот первым, который вступил в дружбу с римлянами и послал несколько кораблей против карфагенян с небольшим вспомогательным отрядом, был царь Понта — Митридат, получивший прозвание Эвергета».Мало того, он оказал римлянам большую услугу, поддержав их во время восстания Аристоника Пергамского, прислав на его подавление свои войска. И за это сенат вознаградил Эвергета, передав ему земли Великой Фригии — территории в центральной части Малой Азии, там, где находится современная Анкара. Влияние Митридата V в Анатолии росло, свою дочь Лаодику он выдал замуж за царя Каппадокии Ариарата VI Епифана, и теперь уже в Риме

стали с опаской смотреть на усилившуюся мощь Понта. И, судя по всему, основания для этого у них были, и связаны они были с именем Дорилая Тактика — лучшего понтийского стратега и доверенного лица Эвергета, который в это время занимался вербовкой наемников для понтийской армии. Наемники Митридату V были нужны явно не для того, чтобы сидеть в казармах и протирать штаны, это очень дорогое удовольствие, и не каждый правитель мог себе такое позволить. И раз они потребовались понтийскому царю, то значит, он собирался их где-то использовать, и в Риме не без оснований полагали, что это будет в малоазийском регионе, где Республика только что аннексировала пергамское царство и завладела его территориями — ее положение было там очень шатким. Судя по всему, римские агенты проникли в ближайшее окружение Эвергета, не исключено, что в заговоре была замешана и его жена Лаодика, поскольку после смерти мужа вся верховная власть регентши при малолетних детях досталась именно ей. По сообщению Страбона, «Евергет изменнически убит в Синопе “друзьями”, составившими против него вероломный заговор».Реакция Дорилая Тактика, который в это время находился на Крите и вербовал наемников, на это событие была потрясающей — « услышав, что власть по наследству перешла к его вдове и детям, он отказался ввиду такого положения от возвращения на родину и остался в Кноссе» (Страбон). Ясно, что после смерти царя и перехода власти в руки Лаодики, которая начала проводить проримскую политику, стратег понял, что и он в лучшем случае может отправиться вслед за своим повелителем — в худшем же угодит в пыточный подвал, где ему будет задан ряд вопросов. Что же касается регентши, то при ней Понт отказывается от активной внешней политики в Анатолии, в стране усиливается римское влияние, и, в довершение всего, обещание сената отдать Митридату V Великую Фригию так и осталось пустым обещанием, поскольку его выполнения никто не требовал. Строительство новой столицы — Лаодикеи, ясно показало всем в стране, у кого власть, и страна медленно, но верно стала скатываться вниз, все крепче и крепче оказываясь пристегнутой к римской колеснице. Но были в государстве и здоровые силы, которые не хотели с этим мириться и для которых независимость и могущество своей родины не были пустым звуком. Но им был нужен лидер, который объединил бы всех недовольных существующим порядком, вдохновил на борьбу и повел за собой. И когда такой человек появился, то его поддержала вся страна — это был сын Митридата Эвергета, молодой царь Митридат VI Евпатор, которого эллины называли Новый Дионис.

* * *

Как и положено величайшему герою, рождение Митридата сопровождалось различными знамениями и пророчествами, многие из которых были составлены задним числом. Достаточно вспомнить, чего только впоследствии не насочиняли по поводу рождения Александра Македонского, и тенденция становится налицо — хотя появление кометы как раз и может быть реальным фактом. Детство и юность будущего непримиримого врага Рима овеяны различными мифами, многие из которых носят легендарный характер и могут быть навеяны преданиями Ахеменидов, потомком которых был молодой царевич. С другой стороны, ничего фантастического в них тоже нет, а потому и безоглядно отвергать их не следует. Вне всякого сомнения, Митридат получил отличное эллинское воспитание, был разносторонне образован, но все же под внешним блеском эллинистического принца скрывался настоящий Ахеменид, жестокий и непреклонный. В зависимости от ситуации он мог объявлять себя покровителем греков и наследником Александра, или же придерживаться восточных традиций и вести себя как Дарий I или Ксеркс со всеми вытекающими последствиями.

После гибели отца вся власть оказалась в руках матери Митридата, принцессы из рода Селевкидов, и, судя по всему, она с ней расставаться не собиралась. Не исключено, что регентша имела план, как избавиться от собственного сына, поскольку опекуны, которых она к нему приставила, явно не желали царевичу добра. Примеров подобного отношения матерей к своим детям в то время можно было найти немало, смогла же царица Каппадокии Лаодика из своих шестерых детей отравить пятерых. Юстин дал очень красочное описание того, как проходило детство будущего владыки Азии: «Будучи мальчиком, Митридат страдал от коварных замыслов своих опекунов: они сажали Митридата на дикого коня, заставляли его ездить на нем и в то же время метать копье. Когда эти попытки ни к чему не привели, так как Митридат был не по возрасту искусен в верховой езде, то они пытались его отравить. Но Митридат, опасаясь отравы, постоянно принимал противоядия».В науке об отравляющих веществах Митридат настолько поднаторел и так приучил к ядам свой организм, что когда в конце своих дней решил добровольно уйти из жизни, то яд на него не подействовал. Но помимо отравления есть много других средств отправить человека к предкам, и, чтобы спасти будущую надежду Понта, было решено вывести царевича из дворца. О том, что происходило с Митридатом после бегства из дворца, рассказал тот же Юстин: « Опасаясь, как бы его недруги железом не совершили того, чего не могли сделать ядом, Митридат притворился увлеченным охотой. В течение семи лет он ни одного дня не провел под крышей ни в городе, ни в деревне. Он бродил по лесам, ночевал в разных местах на горах, так что никто не знал, где он находится. Он привык быстро убегать от диких зверей или преследовать их, а с некоторыми даже мерился силами. Таким способом он и козней врагов избежал, и тело свое закалил для перенесения доблестных трудов».Если присмотреться, то можно увидеть, что подобное уже происходило с другим великим царем древности — Киром Великим, который также скрывался от своих врагов, долгие годы прожив в горах, в хижине пастуха, а затем вернулся в блеске славы и расправился с недругами. А. И. Немировский выдвинул версию о том, что все эти годы Митридат скрывался на Боспоре Киммерийском, но Е. А. Молев считает, что этим местом была Малая Армения: «Царь Малой Армении Антипатр, не имеющий, по-видимому, собственных прямых наследников, вскоре принял Митридата под свое покровительство. Он позаботился о его воспитании, а когда Митридат достиг совершеннолетия, помог ему вернуть власть в отцовском царстве. При этом он добровольно передал ему и свои владения. В результате этой поддержки Антипатра Малая Армения сохраняла особое положение в составе Понтийского царства в течение всего правления Митридата Евпатора. В отличие от других районов, захваченных им в разное время, которыми управляли наместники из числа “друзей царя”, Малой Арменией перед первой войной против Рима управлял сын Митридата — Аркафий».На мой взгляд, прав Е. А. Молев, его версия более правдоподобна, поскольку именно воины из этого региона всегда оказывали в дальнейшем поддержку понтийскому царю. Во время Первой войны с Римом царевич Аркафий командовал всей армянской кавалерией из 10 000 всадников, а во время Третьей войны именно эту область Митридат сделал своей главной военной базой, где рассчитывал остановить римское нашествие. Судя по всему, именно с помощью войск царя Антипатра он и вернул себе власть в Понте в 113 г. до н. э.