Митридат
Шрифт:
Митридата поразила не столько смерть этих еще не старых женщин, сколько поведение матери, вышедшей во двор и пинавшей их мертвые тела ногами на глазах у свиты.
В одну из ночей Митридат лег спать один в своей спальне. Слуга, убиравший помещение, сказал ему, что Тирибаза бросили в темницу.
Всю ночь из пиршественного зала доносился гул голосов и печальная музыка- там справляли тризну по умершему царю.
Под утро в спальне Митридата неожиданно появился Тирибаз, одетый как царский стражник. С ним были царский виночерпий Моаферн и конюх Сисина. На обоих были греческие шлемы и панцири.
На рассвете хлынул дождь. Это помогло беглецам, взявшим в царской конюшне лошадей, незаметно выбраться из Синопы.
Так для юного Митридата началась пора скитаний по дальним селениям, укромным долинам и лесистым склонам гор, где далеко разносится звонкое эхо.
Сначала беглецы избегали встреч с людьми, будь то пастухи или купеческий караван.
Переправившись через широкую реку Галис, они осмелели, поскольку селения вокруг были сплошь каппадокийские. Жители этих мест редко спускались к морскому побережью, и можно было не опасаться, что кто-то донесет людям царицы о трех странных мужчинах и мальчике, явно опасавшихся погони.
Тирибаз объяснял своему воспитаннику их бегство как некую предосторожность от гнева царицы, потерявшей разум.
Митридат поверил Тирибазу, как привык верить всегда. К тому же он сам видел, на что способна его мать, в нее словно вселился злой дух. От ее взглядов Митридату делалось страшно.
Спутники Митридата, бывало, сидя у костра, делились впечатлениями о пережитом, полагая, что мальчик спит. Но Митридат часто притворялся спящим и слышал, что говорили взрослые.
– Не понимаю, зачем ты потащил «за собой мальчишку,- говорил Тирибазу Сисина на одной из ночных стоянок,- уж ему-то не грозила смерть в отличие от нас. Мы рискуем, спасая свои жизни, а зачем рисковать ему в столь юные годы?
– Действительно, Тирибаз,- согласился с Сисиной Моаферн,- не лучше ли вернуть Митридата матери? Тогда слуги царицы оставят нас в покое.
– Я понимаю вас, друзья,- молвил Тирибаз,- и потому не осуждаю. Вы вольны покинуть нас с Митридатом, ведь вы оба не давали клятву его отцу находиться неотлучно при мальчике, что бы ни случилось. Конечно, царица Лаодика не желает зла своему сыну. Но, живя рядом с ней, Митридат вряд ли станет мужчиной и воином. Вы же видели, каким растет младший брат Митридата благодаря материнской опеке. Он не держал в руках ни лука, ни стрел, хотя ему уже десять лет. А к лошадям он боится подходить, не то что ездить верхом! Какой же он перс после этого!
– Оба сына нашего царя наполовину греки, ведь мать у них гречанка,- заметил Сисина.- Лаодика хочет дать своему младшему эллинское воспитание, это ее право.
– И все-таки старший сын нашего царя вырастет персом, а не греком,- упрямо произнес Тирибаз.- Так хотят его родственники, уцелевшие после расправ Лаодики, так хотел мой господин, отец Митридата. И так хочу я.
– Теперь понятно, почему ты похитил сына Лаодики,- усмехнулся Моаферн.
– Сколь бы ни были благородны твои цели, Тирибаз,- предостерег Сисина,- ты затеял опасное дело. Боюсь, как бы твоя преданность царю не погубила тебя и царского сына вместе с тобой. Разве мы трое сможем защитить Митридата от всех грядущих
– Сомневаюсь,- вновь согласился с конюхом Моаферн. Но Тирибаз верил в свои силы и в способности друзей.
– Ты отличный наездник, Сисина,- говорил он,- благодаря тебе и Митридат сможет стать таким же наездником. Он сможет укротить любого скакуна, ускакать от любой погони. Я обучу Митридата владеть оружием-греческим и персидским. Так обучу, что ему не будет равных! Лишь небесный воитель Саошьянт сможет одолеть его. Моаферн, ты долгое время был лекарем, потом стал царским виночерпием. Отец Митридата приблизил тебя к себе, потому что ты разбираешься в ядах и противоядиях. Тебе по силам отравить кого угодно, тебя же отравить невозможно,
– Да,- промолвил Моаферн,- со мной всегда нужные травы. И потом, я так часто в своей жизни пробовал различные яды, что мой организм привык к ним, как к вину и молоку.
– Вот и я хочу, чтобы организм Митридата был таким же,- сказал Тирибаз.- Я хочу, чтобы никакой яд не мог его убить без всяких противоядий. Только так мы сможем защитить будущего понтийского царя от подлости и предательства.
– Это тоже завещал тебе покойный царь?- спросил Сисина.
– Нет,- ответил Тирибаз,- но вы сами утверждаете, что старшему сыну нашего царя выпала незавидная доля, так давайте подготовим Митридата к грядущим ударам судьбы. И кто знает, может, из него вырастет прославленный царь и полководец, подобный Александру Великому.
Друзья Тирибаза согласились участвовать в его замысле из благодарности и расположения к отцу Митридата, смерть которого была для них, как и для его сына, огромным ударом.
В ту ночь перед Митридатом впервые приоткрылась завеса над его будущим. Стала понятна цель, ради которой, по воле Тирибаза, ему предстояли опасности и лишения.
Край, куда забрался Митридат вместе со своими спутниками, все окрестные племена называли горами Париадра.
Несколько горных хребтов пересекали эту обширную страну с запада на восток, разделенные долинами, прорезанные ущельями и руслами горных быстротекущих рек. Светлые сосновые боры соседствовали здесь с дубовыми рощами. В низинах росли виноградники, а на высокогорных лугах- сочные густые травы.
Городов тут не было. Попадались лишь селения горных племен, самыми сильными из которых были моссинойки и тибарены. У тибаренов даже женщины сражались наравне с мужчинами.
Никто из понтийских царей так и не смог до конца покорить ни тех, ни других.
Между гор расстилались безлесные равнины и каменистые плоскогорья. По ним кочевали со своими стадами и кибитками скифины- народ, родственный скифам, живущим за горами Кавказа.
Проезжая по степным увалам, переправляясь через реки, переваливая через горные хребты, плутая по дремучим лесам, находясь в пути много-много дней, Митридат поражался обширности царства своего отца.
– Ты наследник этой державы,- говорил своему воспитаннику Тирибаз.- Тебе, как старшему сыну нашего повелителя, владеть этой страной. Но сначала, дружок, тебе надо подрасти и научиться тому, что должен уметь настоящий правитель.