Митридат
Шрифт:
– Я еще не все сделал, Парфенокл! Мои дела будут закончены, когда я увижу твою могилу!
– Свидетель Зевс, этого тебе не дождаться! – вскричал Парфенокл, хватаясь за меч.
– Это мы сейчас проверим! – ответил Асандр, делая тот же угрожающий жест.
– Прекратите, прекратите! – досадливо прервал их Левкипп, укоризненно качая седой головой. – Не оскверняйте храма дерзкими словами, а тем более насилием! Сейчас речь идет о судьбах Пантикапея и всего царства, а не о ваших спорах!
– Вот ради священного нашего царства я хочу показать Асандру свой меч!
– Смотри, как бы я не показал всем сейчас твою печень! Я всегда был предан
– А как перевозчики из Парфения, которых ты обидел?
– Не обидел я их! А вот общинников-бедняков устроил, теперь они при деле и сыты! А рыбаки издревле живут рыбной ловлей, прокормятся и ныне!.. И торговать вам стало удобнее, при хорошем-то перевозе!.. Нет, почтенные архонты, моя совесть чиста! А вот вы испугались и не знаете, что делать и как. Восстать против Махара боитесь: а вдруг он побьет вас!.. Продолжать служить ему – тоже опасно: ан прибудут римляне и вздуют вас за приверженность к сыну Митридата!.. Не хватает ума, как поступить, что предпринять!.. А я вот предан городу и царству и знаю, что делать для их пользы!
– Скажи, что же?
Асандр осмотрел испытующе недружественные лица архонтов, переглянулся с Левкиппом и начал:
– Я верен общине, но так же верен и правителю Боспора Махару!.. Да, да!.. Ибо Махар уже десять лет правит нами и он один достоин стать царем Боспора!.. Мы искали царя, которому подчинились бы все города, теперь мы нашли его – это Махар!.. Вот и все! Горе Боспору, если он потеряет правителя Махара и не приобретет царя Махара! Перегрызутся его архонты за царскую диадему!
Парфенокл и Атамб с возмущенными возгласами схватились за мечи.
Левкипп поднял руку. Авторитет его был велик. Архонты ограничились бурчанием и угрожающими взглядами, которые очень мало трогали Асандра. Он знал, что каждый из архонтов в отдельности согласен с ним. Ибо думает: лучше иметь царем Махара, чем уступить трон сопернику. А дальше время покажет, что делать!..
– Слышали тебя, Асандр! – заключил своим высоким голосом Левкипп, – и верим, что ты благорасположен к общине и боспорской державе. Действительно, Махар достоин остаться нашим правителем, а может, и царем… Но боги изрекли свою волю, осудив Митридата на поражение! Пора Боспору сбросить со спины этого всадника и вернуть свободу!.. Ты, как близкий к Махару человек, должен сказать ему правду и спросить его: с кем он и против кого?.. Если он хочет сохранить власть над Боспором, пусть порвет с отцом и заверит римлян в своей дружбе к ним! И этим отвратит от нашей земли и народа римский гнев и римское оружие!.. Согласен ли?
Асандр задумался, продолжая скользить взором по лицам архонтов.
– Что ж, – наконец ответил он, как бы рассуждая, – если моя голова не скатится с плеч, я сохраню свое положение и имущество!.. Но, великий жрец Левкипп, ты должен взять клятву у архонтов, что в любом случае меня не будут ни в чем обвинять, ибо я не уверен в успехе! Махар может и не согласиться со мною!.. Но в случае удачи обещайте закрепить за мною право на должность стратега города, ибо народ знает, чего я стою на бранном поле! И не только это… Я хочу получить на откуп соляные налоги со всех городов! Соляные сборы запущены и не попадают в казну Пантикапея! Я хочу наладить их для блага города!
– Не много ли захотел? – с той же язвительностью спросил Парфенокл. – Из пьяниц да в стратеги! Проси стратегии у Махара, ибо
– Пьянство – порок, но мало чем хуже врожденной глупости! – отпарировал Асандр, чем вызвал одобрительную усмешку на лице Атамба. – Если ты не согласен, то сам обратись к Махару и предложи ему изменить родному отцу!.. Не хочешь?.. Тогда не преграждай мне дороги как к смерти, так и к славе! Ибо ни по уму, ни по благородству предков я не ниже тебя, хотя и не имею твоего богатства и многолюдного рода!
– Твои родичи – бродяги с рыночной площади!
– Довольно, прекратите! – опять вмешался Левкипп. – Рано делить почет и должности!.. Но скажу – ради великой цели – спасения Боспора – мы должны чем-то поощрить Асандра: он идет на опасное дело! И можно клятвенно обещать ему признание его заслуг и полное забвение былых проступков!.. Не так ли, архонты? Остальное обсудим после завершения задуманного дела!
– Нет, – начал торговаться Асандр, – вы должны твердо обещать мне соляной откуп! И стратегию…
После препирательств было решено закрепить за Асандром соляной откуп. А от стратегии воздержаться. Архонты без большого подъема произнесли формулу клятвы перед изваянием Зевса. Атамб был равнодушен к соляному делу, считая его бездоходным. Парфенокл злорадствовал в душе, так как был почти полностью убежден, что Асандру теперь не сносить головы. Ибо Махар отцу не изменит.
– Иди, сын мой! – произнес Левкипп торжественно, обращаясь к Асандру. – Иди и действуй на благо родины! Если ты погибнешь – мы похороним тебя за счет города и поставим памятник с твоим именем…
– Но для успеха дела мне нужны деньги и десяток амфор лучшего вина!
– Деньги и вино ты получишь!
IX
Пристрастие к обильной пище и сладким винам вкупе с однообразным времяпрепровождением способствуют излишней полноте. Махар чувствовал это по нарастанию тяжести в теле и по поясам – они становились узкими, их приходилось время от времени менять. А тут еще появилась сонливость, леность ума и тела.
Царевич пытался растрясти жир ежедневными упражнениями в палестре, но это быстро надоело ему. Он даже приказал разыскать провинившегося Митрааса, намереваясь брать у него, как когда-то, уроки гопломахии. Митраас возликовал, полагая, что его опала кончилась, и явился перед царевичем в чистой одежде, с завитыми волосами. Однако был разочарован, когда царевич после первого урока отослал его обратно, ссылаясь на утомляемость и одышку. Да и к ударам и ссадинам, неизбежным при фехтовании, изнеженный правитель стал слишком чувствительным. Бегать он также не мог, испытывая болезненное сотрясение в отвисшем животе. Оставалась верховая езда на спокойной лошади. Слуги втаскивали его в седло, и он в сопровождении свиты выезжал на гон зверья. Возвращался измученный, но удовлетворенный.
Однажды после удачного полевания царевич возвратился в Пантикапей и тяжело сполз с седла. Десяток сильных рук приняли его набухшее тело. Потный и усталый, он с вожделением предвкушал удовольствие оказаться в скифской паровой бане с римским бассейном. Появился сухопарый Фрасибул, который подхватил его под локоть, спеша торопливым говорком рассказать новости.
Перс доложил о новых подробностях разгрома Митридатова войска и бегства самого царя в Армению. Заметил про себя, что царевич уже не возмущается, услышав новые подтверждения неудач своего отца. И тут же стал убеждать его не верить боспорцам.