Митрополичий стольник
Шрифт:
Мы с девушкой поднялись наверх. Маленькая комнатка, кровать соответствующего размера. Ну это понятно, сюда посетители для того и приходят.
Молча наблюдаю, как девушка раздевается. Она или играет со мной, изображая скромницу или тут дело в чём-то другом.
Одна юбка полетела на пол, другая. В конце она осталась только в тонком исподнем. Сквозь него просвечивает чёрный треугольник волос ниже живота и крупные вишенки сосков. Но что странно, она намного дрожит. Чёрт, у меня всякое желание пропало. Небольшой опыт подобных встреч у меня имелся, за долгую жизнь всякое бывало. Но сейчас ситуация какая-то искусственная. Будто я сделал ошибку и прямо-таки обязан переспать с абсолютно чужой девицей. И это меня угнетает.
— Скажи, а можно попросить принести
Девушка накинула сверху нечто вроде халатика и вышла. Минут через пять она вернулась с кувшином вина, кружкой и двумя тарелочками здесь были нарезаны кусочки ветчины и ломтики балыка.
М-да, здесь хватит еды на двоих, но почему одна кружка? Этот вопрос я и задал девушке. Та на меня странно посмотрела и опять вышла.
Навскидку она весьма молода, но точно не девчонка. Я бы дал ей года двадцать два. Выглядит довольно ухоженно, руки явно не знают тяжёлого труда. Но тогда откуда у неё это оцепенелость. Она же труженица определённого рода деятельности. Должна по идее стремиться меня быстренько обслужить и идти отдыхать. Или что там эти дамы делают на перерыве?
А эта смотрит в окно, старательно обводя меня взглядом.
— Ну, приглашаю перекусить, — я налил нам вина и наполовину полную кружку сунул ей в руку. Та опять глянула на меня и подумав решительно махнула всю порцию залпом. Блин, ну это же не самогонка, неплохое кстати вино. Его нужно пить не торопясь, смакуя. А эта как опытный алкаш, жахнула от всей широты пролетарской души. Я подсунул ей тарелочку с едой и она торопливо подцепила ломтик балыка.
А глазки то красивые какие. Сразу и не разберёшь. Их разрез весьма необычной формы. Затрудняюсь даже сказать. Что-то южнославянское. При неверном свете свечи глаза будто меняют свет. От почти карих до тёмно-синих. Необычный эффект. Я постарался не изучать её так пристально. Девушка явно голодна и уже уминает второй кусок. Но заметно, что она стесняется.
Овал нежного лица немножко вытянутой формы, лёгкие скулы подчёркивают чётко очерченный губы. В мочках ушей микроскопические серебряные серёжки. Шея тоненькая, ключицы выпирают, говоря о том, что девушке не помешает набрать пару-тройку килограммов веса.
А вот сквозь полупрозрачную ткань видны очертания груди и это явно грудь зрелой женщины. Ей размер и форма приятно ласкает мой взгляд. А крупные соски цвета спелой вишни вызывающе обтянуты тонкой тканью.
Чёрт, во мне ещё играет выпитое накануне. Минут десять назад я просто собирался посидеть здесь некоторое время, накормить это создание с печальным взором и свалить, забыв про это приключение как неудачную идею. А сейчас во мне проснулось возбуждение.
Когда она запила кусочек ветчины вином и поставила кружку, я нерешительно провёл ладонью по её бедру. Та встала и скинула накидку, опять оставшись почти обнажённой. Я же не отрываясь от её глаз, тоже встал и скинул кафтан.
— Прошу, не надо, не туши, — это я опередил девушку, когда она наклонилась задуть свечу. Мне захотелось рассмотреть получше скрытое под прозрачной тканью.
Ушёл я утром. Просто не знал, как добраться ночью до дома. Мы промучали друг друга больше часа. Девушка была очень зажата и если бы не градус, гулявший в моей крови, я бы давно свалил отсюда. Она оказалась очень хорошо сложена. Полная грудь и развитые бёдра. Тонкая талия намекала на то, что она ещё не рожала. И поначалу я с удовольствием ласкал лежавшую рядом девушку. Но с ей стороны реакция оказалась совсем невыразительная. Не помогла даже затушенная свечка. Поэтому я получив своё, просто заснул рядом. Проснулся рано утром, только начало светать. Оказалось, что ночью девушка замёрзла и притулилась ко мне. И сейчас моя рука с удобством устроилась на её бедре. А вторая рука зажата под подушкой. Я только попытался вытянуть руку из плена, как девушка пошевелилась. Она сделал это непроизвольно во сне, но ей тёплая попка уткнулась мне в причинное место. Что вызвало бурную эрекцию.
Да ну в баню этот мазохизм. Не хватало ещё второй серии. Я уже более решительно
— Ну ты хорош. А говорил-то. Я домой вечером ещё вернулся, а ты красавец, только утром заявился. Что загоняла тебя Лянка?
И пока я завтракал, Иван грузил меня ненужными подробностями. Впрочем я зато узнал, что девушку зовут Ляна и она с южных регионов великой германской империи. Значить словенка или сербка по-нашему. Работает в этом заведении недавно, лично Ивана её прелести оставили равнодушным. Ну понятно, я заметил роскошные стати выбранной им вчера девицы.
И вообще у меня вся эта история с посещением борделя вызывает досаду. Я, как бы, не против того, что мужик в долгом походе, вдали от дома ищет женской ласки. Но произошедшее ночью оставило в душе неприятный осадок.
Игнат Тимофеевич Бахрушин, отец моего товарища, внешне не похож на сына. Если Иван высокий и стройный красавец с карими глазами, то его папаша дородный круглолицый мужчина. Глаза серые и весьма непростые. Он мастерски играет этакого добряка-балагура и сразу заполнил собой всё пространство сыновьего дома. Приехал он ещё с вечера, но познакомился я с ним только после утренней трапезы. Я и сам не заметил, как мы с ним уединились и пошёл привычный трёп двух купцов из разных регионов.
— А пшеничку почём у вас торгуют? А скобяной товар пользуется спросом?
Если бы я не имел за плечами большой опыт общения с такими кручёными товарищами, то наверняка бы этот дядька меня охмурил. Игнат так заразно хохотал над моими шутками и по-товарищески хлопал меня по плечу. При этом так мимоходом вызнавал подробности торговли с иноземцами. И только приочень внимательном наблюдении становилось понятным, что с ним желательно быть очень осторожным.
Насколько я понял из всего происходящего, деятельностьколоменского купца в корне отличается от сферы интересов Ивана. Последний скорее обозначал толкотню в области торговли. А на самом деле основным его занятием было служение Ивану III. А вот батя евойный — истинный купчина с большой буквы. Игнат засыпал меня такими вопросами, которые могли прийти в голову только человеку, для которого самый главный жизненный принцип — купить подешевле и продать подороже. Остальное вторично. Не удивительно, что Игнат живо заинтересовался моими лесопилками. А ещё нам удалось обсудить возможность установки ветряка для мельницы. У меня же она в разобранном виде имеется, включая редуктор и жернова. Только нужно наладить сам ветряк.
На сей раз меня пытали оба брата. Иван и Фёдор. Последний явно был не только старше по возрасту, но и по положению. В отличии от своего сухощавого братца Фёдор Васильевич дороден и величав. Даже в помещении он не скинул тяжёлую шубу из куньего меха. На меня глянул искоса, покряхтел и застыл в глубоком кресле. А Иван Васильевич предложил мне присесть на табурет.
Аудиенция продлилась минут сорок и оставила у меня двойственное впечатление. Если быть лаконичным, мне предложили немножко потрудиться на благо государя. Это заключалось в том, что моя верфь должна нарастить свои возможности и выпускать суда класса «Поморский коч», способных перемещаться по морю и принять на борт не менее 150 тонн груза. За это казна будет платить мне фиксированную цену и выделит средства на развитие, типа ссуды. Это цена на корабли вроде и неплоха, но лишает меня возможности манёвра. Сейчас я продаю суда по договорной цене. Кто больше дал, тот и выиграл. А тут, вроде как, я строю лодки без возможности крутануться и увеличить прибыль.
Но, с другой стороны, мне гарантируют, что все суда будут куплены казной при любом раскладе. Также мне обещают некие преференции и послабления в налогах. Упомянул ушлый чиновник и моего тестя. Москва заинтересована в наших связях с ганзейцами, данами и прочими иноземцами.
Вроде предложение неплохое, но что-то у меня душа не лежит к такому тесному сотрудничеству. В конце мне намекнули, что ежели мы соберёмся развивать торговлю в Москве, то «заграница нам поможет». Ну, в том смысле, что у нас и тут будут определённые льготы.