Миттельшпиль
Шрифт:
Натали взяла в руку тост, но есть не стала.
– Так кто же все-таки это был? Джентри качнул головой.
– Вы говорите, что он был белый?
– Да. Я видела только его лицо... Ну, немного щеки... Потом глаза. Но я уверена, что он белый.
– Возраст?
– Я не знаю. У меня такое ощущение, что ему примерно столько же, сколько вам... Тридцать с небольшим.
– И вы больше ничего не вспомнили из того, что не успели сказать мне вчера?
– спросил Джентри.
– Нет. Пожалуй, нет. Он был уже в машине, когда я вернулась. Скорее всего, спрятался
– Натали положила тост, ее передернуло от страшного воспоминанья.
– Он разбил лампочку в машине, - сказал Джентри, уплетая яичницу.
– Поэтому она и не зажглась, когда вы открыли дверь. Значит, вы говорите, что видели свет на втором этаже дома Фуллер?
– Да, сквозь жалюзи, но не в холле и не в спальне, - скорее, в гостиной наверху.
– Ладно. Доедайте.
– Джентри пододвинул к ней небольшую тарелку с ветчиной.
– А вы знали, что электричество в этом доме было отключено?
Брови Натали изумленно поднялись.
– Не-нет...
– Наверно, кто-то светил там фонарем. Скорее всего, большим, батареек на шесть.
– Значит, вы мне верите?
Джентри перестал складывать пластиковые коробки и чашки, которые собирался выкинуть в корзину для мусора, и удивленно посмотрел на нее.
– А почему это я должен вам не верить? Интересно, как бы вы сами наставили себе этих синяков на шее.
– Но зачем кому-то понадобилось убивать меня?
– спросила Натали слабым голосом - слабым не только из-за поврежденного горла.
Джентри закончил убирать со стола.
– Этот человек, кто бы он ни был, вовсе не пытался вас убить. Он просто хотел причинить вам боль..., - О, в этом он преуспел.
– Натали осторожно потрогала забинтованную голову.
– И еще припугнуть.
– Это ему тоже удалось.
– Натали повела взглядом по стенам палаты.
– Бог мой, как я ненавижу больницы!
– Повторите-ка, что он вам сказал.
Натали закрыла глаза.
– “Хочешь найти ту женщину? Ищи в Джерман-тауне”.
– Еще раз, - попросил Джентри.
– Попробуйте сказать это тем же тоном, с той же интонацией, как вы это слышали.
Натали повторила фразу - глухим голосом, без всякой эмоциональной окраски.
– Вот так?
– спросил Джентри.
– Без акцента, без намека на диалект?
– Совершенно. Очень монотонно. Вроде диктора, читающего сводку погоды по радио.
– Не южанин, - определил Джентри.
– Нет.
– Может, какой-нибудь северный диалект?
– Джентри повторил фразу с нью-йоркским акцентом, настолько точно, что Натали рассмеялась, несмотря на свое больное горло.
– Нет, - сказала она.
– Он мог быть из Новой Англии? Или немец? Или американский еврей из Нью-Джерси?
– Джентри несколько раз безукоризненно имитировал диалекты.
– Нет.
– Натали рассмеялась.
– У вас здорово получается. Но голос был просто.., ровный, бесцветный.
– А по высоте?
– Низкий, но не такой низкий, как у вас. Нечто вроде мягкого баритона.
– Это могла быть женщина?
– спросил Джентри. Натали заморгала. Она пыталась
– Нет.
– Натали покачала головой.
– Это всего лишь мое ощущение, но мне показалось, что это был все-таки мужчина, - если вы понимаете, о чем я говорю. Хотя, конечно, до этою мужчины не нападали на меня. И тут не было ничего сексуального...
– Она запнулась.
– Понимаю, о чем вы говорите, - сказал шериф.
– Как бы то ни было, это еще одно доказательство, что он, кто бы это ни был, не пытался убить вас. Люди обычно не передают какие-то сообщения тем, кого они убивают.
– Сообщения? Кому?
– Возможно, вернее было бы сказать: “предупреждение”, - выразил свою догадку Джентри.
– В общем, мы записали это как случайное нападение и возможную попытку к изнасилованию. Трудно было бы зарегистрировать это как попытку ограбления, раз он не взял ни вашу сумочку, ни что-либо еще.
– Он вытащил небольшой термос из изрядно похудевшего пакета.
– Хотите еще кофе?
Натали немного подумала, потом кивнула.
– Выпью. От кофе у меня обычно расходятся нервишки, но сейчас он, похоже, сглаживает действие укола, который мне сделали вчера.
– А кроме того, сегодня Рождество.
– Джентри снова разлил ароматный кофе по чашкам. Некоторое время они сидели, слушая триумфальную концовку генделевской “Мессии”.
Когда музыка кончилась и ведущий принялся обсуждать программу, Натали сказала:
– Мне ведь не обязательно оставаться здесь, правда?
– Вы перенесли довольно тяжелую психическую травму, - констатировал Джентри.
– Почти десять минут были без сознания. На голову пришлось наложить восемь швов - вы сильно ушиблись...
– Но я все равно могла бы поехать домой, ведь так?
– Возможно, - признал Джентри.
– Но я бы не хотел, чтобы вы это делали. Оставаться одной вам сейчас небезопасно, а если бы я предложил вам поехать ко мне, вы вряд ли меня правильно бы поняли. Кроме того, мне самому не очень хотелось сидеть в рождественскую ночь в машине у вашего дома. Да и док сказал, что вам следует провести ночь в больнице под наблюдением.
– Знаете, я бы поехала к вам, - тихо произнесла Натали. В голосе ее не было и намека на кокетство.
– Мне страшно, - добавила она просто.
Джентри кивнул.
– Ну да.
– Он допил кофе.
– Мне и самому страшно. Не знаю почему, но мне кажется, что мы по уши увязли в вещах, которые недоступны пониманию.
– Значит, вы все еще верите в историю, рассказанную Ласки?
– Я бы больше верил, если бы от него пришла хоть какая-нибудь весточка. Шесть дней прошло, как он уехал, а от него ни слуху ни духу... Но вовсе не обязательно безоговорочно верить всему, что он рассказал, и так ясно: вокруг нас происходит какая-то чертовщина, это ясно...