Мийлора
Шрифт:
На работе меня узнавать перестали, так я менялась в последнее время и все больше хмурилась.
Валера был дома.
– Маргарита, ты, в чем пришла!? Ты кто, женщина или мужик! Ты дома! А дома ты женщина!
Я из последних сил переоделась в короткий халатик, причесала волосы и пошла на кухню.
– А, что ужин еще не готов? Женщина, ты, где была? Почему я прихожу домой и не нахожу еду на плите?
Я вынула из кармана короткого халата пистолет, приложила его к виску Валеры:
– Валера, пошел ты к… – и нажала на курок.
Так я опять осталась одна, из-за ухода Валеры в верхние слои атмосферы, а на самом деле пистолет был не
Валера остался жив, а для меня он все равно перестал существовать. В моей квартире ему места не было. Пусть он выходит из трех сосен, а я подожду, когда наступит мое время.
– Привет!
– Привет!
– Я соскучился.
– Быть не может.
– Это правда.
– Валера, ты променял меня на пластиковые окна! Кто из женщин дает тебе больше денег, с тем ты и живешь, даже если это собственная мать! Она поставила в квартире окна, и ты послал меня к черту! – Воскликнула я в сердцах. – Что молчишь? Купил пластиковую куклу в магазине? Не будешь ведь ты жить со своей мамой за окна?
Сволочь! – подумала я, и пошла дальше, у меня не было денег на покупку этого платного Валеры. Сейчас его купила собственная мать. Я представила, как он в магазине, купил куклу.
И пропела мысленно: 'Секс топ, секс топ, тара-тара-тара, секс топ, секс топ, тара-тара-тара'…
Валера после распада семьи, а точнее после своего ухода от меня перешел жить к матери. Квартиры наши располагались на одной лестничной площадке, разумеется, появление Егора Сергеевича в моей квартире они заметили. Но Инесса Евгеньевна, ради сохранения своей внешности, мускулом на своем лице не дрогнула. Да и Валера при встрече спокойно пожимал огромную руку Егора Сергеевича, приемника бывшей жены.
А Егор Сергеевич неожиданно предложил:
– Маргарита, я купил для тебя антикварный салон у Инессы Евгеньевны, будь его директором! Мой младший брат, Егор Сергеевич, нашел золото нашего деда, мы купили магазин.
Я согласилась быть директором и взяла к себе на работу продавцом Виталика Селедкина, зная, что его отец – столяр краснодеревщик…
A-у, люди! – хотелось крикнуть мне, сидя в большой и пустой квартире. Когда женщина дома одна ей прислуга не нужна, она влачит полу амебное состояние. Я занималась тем, сем, потом мне это здорово надоело, я позвонила Нинель, хотела ее в гости пригласить, но та, сославшись на внезапную температуру, прийти отказалась.
Одним словом – никого дома, надо же было мне придумать себе такой ленивый выходной день! Я, директор антикварного магазина, таким образом, отдыхала от людей и суеты. Я достала обруч, и стала крутить его вокруг своей талии в семьдесят сантиметров. У меня замечательные ногти. Великолепная грива толстых волос, украшает мою голову, которые я мою всегда раз в неделю, и они прекрасно лежали в прическе, и жирными не становятся.
Бог меня не обидел.
Иногда я считаю себя излишне худощавой, и по этой причине пляжи с прошлого года не посещаю, но с удовольствием загораю в солярии. И вот такая женщина, с огромными серыми глазами и миловидным лицом, сидела дома по собственной инициативе и страдала от безделья, ею же созданного!
Инессу Евгеньевну вполне устраивало возращение сына из соседней квартиры, с ним она становилась более обеспеченной. Его деньги шли в общий карман семьи из двух человек, деньги мне он не давал.
Я почувствовала нехватку денег с тех пор, как от меня ушел Валера, но просить деньги у него я не могла; вот и пошла на
Вот тебе и легенда, – подумала я, – и придумывать ничего не надо, это на самом деле копия стула великого писателя восемнадцатого века! Надо только каким-то коленом к этому писателю примазаться, как масло на хлеб. Я обошла домашнюю библиотеку, обнаружила одну книгу великого писателя, прочитала биографию. Все складывалось лучшим образом, мы жили почти рядом по меркам огромной страны. Так, что там бабка о своей бабке могла сказать? Это надо было придумать. Я окунулась в книгу писателя, бывшего владельца настоящего антикварного стула.
На мое счастье или несчастье, Егор Сергеевич явился ко мне выговориться.
Он посмотрел на меня, читающую книгу великого писателя и совсем забывшую про него, собрал со стола посуду после ужина, и стал ее мыть. Вот и вся любовь, – думал он, водя губкой в пене по тарелкам, и смывая с их боков пену водой.
Валера шел с работы, задумался да и позвонил в дверь Маргарите, можно сказать по привычке. Дверь открыл Егор Сергеевич в переднике, пена на руках указывала на его домашний труд в квартире его бывшей жены, что Валере было хорошо знакомо.
– Привет, – сказал Валера, – а Маргарита дома?
– А, где ей еще быть? Книгу читает, – ответил Егор Сергеевич, полностью закрывая собой дорогу в квартиру.
– Я по привычке нажал на звонок, домой иду, – сказал Валера и стал открывать соседнюю дверь ключом.
Заказчиком стульев восемнадцатого века, был никто иной, как тот самый продавец из антикварного магазина. Звали его Селедка, простите, Виталик Селедкин. В магазине один покупатель забыл буклет с фотографиями усадьбы писателя. Виталику один стульчик на буклете очень приглянулся. Он его и заказал в фирме Валеры, а Валера ездил в усадьбу и снял размеры с оригинала. Еще Виталик был наслышан, что есть испытательные стенды, на которых можно провести процесс старения изделий, в том числе и мебели. Селедка хотел купить себе бочку, точнее машину с большим багажным отсеком, для перевозки мебели.
Директором антикварного салона мебели в то время работала Инесса Евгеньевна, именно она обмолвилась Виталику о стендах, которые есть на фирме Валеры. О них она слышала от него. Виталик покаялся, что стульчики он заказал, она его пожурила и похвалила, так они сообща купили двенадцать стульев, и положили их на склад. Шесть стульев прошли несколько иной путь в доме Маргариты.
Инесса Евгеньевна, сразу сообразила, что Маргарита пошла правильным путем по старению стульев, дальше они сами с Виталиком справились с двенадцатью стульями…
Кстати, о старении, перед Инессой Евгеньевной лежал график ее личного старения, знакомая экстрасенс составила. Что было, что будет, да, именно, что будет, в плане ожидаемых болезней. А, что, очень похоже. Инесса Евгеньевна от кривой своей старости особо не отклонялась. Получается, что жизнь похожа на гладиолус, бутоны раскрываются снизу, и, постепенно подбираются к верхушке цветка.
Гладиолусы бывают маленькие, с небольшим количеством цветков, а бывают породистые, ну очень большие. Каждый цветок что-то да обозначает, чтобы он не обозначал, а смысл один – больше цветков – длиннее жизнь. Инесса Евгеньевна претендовала на большую жизнь, то есть на большой гладиолус, вредных привычек у нее не было, а это сразу давало значительный довесок к возрасту.