Младенец на экспорт
Шрифт:
— Евсеич, — крикнул я, — уважь компанию!
— Так это… вот… Мимо брехал…
— С Победой поздравляем! Герои у нас в почете.
— Да какой там герой, — отмахнулся дед. — Пехота, сынки… Голова в окопе, жопа на ветру.
— Значит, пуляли родным минометом?
— Всяко бывало. Кишки на ходу лудили и вперед — за Родину, за Сталина!
— За Сталина-отца, чай, от души кричали? — поинтересовался Орешко.
— А то! — радостно улыбнулся старичок. — Заградотряд на загривке, как та вошь! Заорешь…
Мы вздохнули — и сказать-то нечего. На простые такие слова. Вот правда о войне. Все остальное — прогон. То есть клевета. Гнилая лажа.
— И все одно выдюжили. — Никитин разливал по стаканам водку с характерным булькающим звуком.
— А чего ж не выдюжить, сынки, — крякнул Евсеич. — Завсегда выдюжим. Будем живы, не помрем.
— Отличный тост, — сказал генерал.
И они со смаком выпили. Захрумтели огурчиками. Тузик облизнулся. Я тоже. Может, и мне грамм сто пятьдесят? Чтоб душа открылась. И не закрылась. Нельзя. Знаю, Орешко прибыл в райский уголок по уважительной причине. И поэтому я должен быть трезвее пса.
Снова раздался характерный звук — появился новый тост: за славу советского оружия! Хекнув по стакану, веселая троица принялась обсуждать основные боевые характеристики автомата «Калашникова», затем — ракетного, противовоздушного комплекса «Оса» и наконец -американского «стингера». Тут же возник спор, может ли американское дерьмо сбить наше летающее добро МИГ-29.
Трудно находиться в компании хмельных бражников, и поэтому я предложил Никитину и Евсеичу продолжить спор в бане. В смысле, чтобы они растопили баньку для будущего телесного удовольствия.
Мое предложение с энтузиазмом было принято, и мы с генералом остались на крыльце одни. Если не считать прожорливого Тузика, гипнотизирующего взглядом огурцы в банке. У него, у Орешко, есть замечательное качество: он может выдуть ведро табуретного самогона и быть в боевой готовности. Что значит кабинетная закалка в эпоху четырех рублей двенадцати копеек (4 руб. 12 коп.)
Беседу по душам мы начали издалека. Я вспомнил саяно-шушенские отроги. Как забыть такие дикие, эпические места? Особенно у быстрой горной речушки. С двумя вертухайскими вышками. Вертолетным пятачком. С бронированным КПП в горе Ртутной. Полигоном с ласточкиным гнездом. С ядовитым, гнойным плазмоидом в чистом небе. Бр-р!
На все эти романтические бредни генерал отвечал: объект поставлен под контроль.
— А кто ставил? — поинтересовался я. — Группа «А»?
— Саша, ты свое дело сделал. Гуляй смело.
— Тоже собираетесь смолить небеса плазмоидом?
— Обороноспособность должна быть на высоте, — последовал дипломатический ответ. — И добрый мой совет, Саша: забудь все, как дурной сон.
— Как это? — изумился я. — Такое не забывается.
— А ты забудь. Для собственной безопасности.
— Ха, — рассмеялся я. — Живота не жалел… По горло в крови… И в медвежьем говне…
— Алекс, ситуация все время меняется, — отрезал генерал. — Я не хочу тебя потерять. Ты мой неприкосновенный запас. Будь им всегда.
На такие высокие слова я послал Орешко туда, куда удалился коллектив. В баню. Что за отношение к товарищу? Если я не буду знать общей обстановки, то шансы похоронить меня с почестями повышаются. В геометрической прогрессии. Я должен знать то, что считаю нужным знать. И кое-что добавил на французском наречии, мол, куафре апорте дусманс иси писи леже-бомбе лепепе фак’ ю!
Генерал понял, что может потерять агента, и убрал весь свой нетрезвый гонор, сказав, что готов отвечать на любые вопросы.
Вопросов была куча навозная: что делать? Кто виноват? Почему небо синее?
Чиновник взялся за голову — ни хрена себе вопросы! А попроще нельзя? Нельзя, был категорический ответ. Генерал вздохнул — надо отвечать. И сообщил сногсшибательную новость, от которой померкли небеса и все остальные извечные вопросы: глава «Рост-банка» сбежал. В США. Как только почувствовал чекистский капкан.
— Как сбежал? — заволновался я. — Навсегда?
— Ты что, Саша? Бросить такой лакомый кус? Нашу Русь?
— Значит, закрылся на переучет?
— Ага. Лег на дно, как подводная лодка. Всплывет, стервец, при любом удобном случае.
— А в какой он сейчас гавани?
— В Нью-Йорке, городе контрастов, — ответил генерал и насторожился: — Не собираешься ли ты туда, голубчик? Предупреждаю сразу: у Конторы на такие экскурсии…
На это я отвечал с укоризной, мол, в любой Запендюханск — пожалуйста, а как чужой мир посмотреть в познавательных целях, то возникают проблемы. С билетами. И командировочными. Генерал обиделся: он работает в бюджетной организации, в «Интуристе» трудятся другие. Я успокоил товарища патриотическим изречением о том, что у меня нет никакой причины покидать пределы любимой родины. Как большой, так и малой. Это пусть банкиры и хакеры бегают по свету в тщетной попытке обмануть судьбу.
— Тьфу ты, Алекс. Дался тебе этот хакер, ё’! — И пока Орешко матерился, как советский турист, кинутый в песках Гоби без воды и кувейтских динаров, я принялся размышлять о превратностях нашей жизни. Иногда она нарисует такой крендель, такую замысловатую завитушечку, такие пошлые безобразия, что ничего не остается делать, как или поверить в роковое стечение обстоятельств, или чертыхнуться на банальность событий. К чему это я? К тому, что мир тесен, как вагон подземки в час пик. Всякие встречи случаются. Тем более в больших городах. Почему бы нашему банковскому пройдохе не столкнуться с нашим же бизнесменом в сарафане «а ля рюсс» на каком-нибудь светском рауте, посвященном независимости Гватемалы или России? В результате встречи родственных душ мир капитала будет иметь сделку века. Алмазная птичка Феникс приобретет нового хозяина и вернется под сень кудрявых березок, а компьютерный трест имени Анны Курье поправит свое материальное благополучие и продолжит ухищренные поиски в областях виртуальной реальности. Все будут довольны. Кроме меня. Возникнет очередная проблема, которую необходимо решать. Феникс есть достояние всего трудового народа, и я, как представитель этого народа… Недовольный голос генерала вырывает меня из частнособственнического мирка фантазий:
— Ты меня понял? Или нет?
— Понял, — ответил я. — А про что? Не понял.
Друг Орешко заскрежетал зубами и предупредил еще раз, чтобы я сдерживал свои чувства и был крайне осторожен в действиях. Впредь никаких ошибок. Только фарт в лице экс-генерала-зека Бревнова выручил меня от плазменной гильотины. Тут я прервал товарища и поинтересовался здоровьем своего крестника. Надеюсь, мой выстрел был достаточно меток, чтобы не завалить его насовсем? Да, пуля-дура погуляла по организму удачно — сейчас господин Бревнов восстанавливает силы в одном из госпиталей. Не в одной ли палате с Резо, пошутил я. В одной, отшутился Орешко, но в разных городах. Я искренне порадовался за дружелюбного ко мне бывшего фараона. Теперь мы с ним полностью квиты и, даст Бог, более не сшибемся. Во всяком случае, мне бы этого не хотелось.