Младенец
Шрифт:
Света оставила коляску с Афанасием на дорожке и пошла прямо на Хлою Петровну.
— Или вы мне расскажете все, что знаете, или я не знаю, что с вами сделаю...
Оттолкнув Хлою Петровну, она схватила беззаботно спящего Юрика. Младенец открыл глазки и тут же улыбнулся своей жене... Света чуть не выронила его — так поразительно было сходство чужого ребенка с Афанасием, даже однояйцевые близнецы позавидовали бы...
— Немедленно верни ребенка, хулиганка! — завизжала Хлоя Петровна, и Света машинально отдала его свекрови.
Хлоя
Света ничего не понимала. Они с Юриком были знакомы больше пяти лет, и никаких странностей за ним она не замечала. Мама у него, конечно, полный вперед, но с ним-то все в порядке!
Когда первая злость на Юрика прошла, Света начала чувствовать, что дело нечистое. Не мог муж уехать от своей семьи в Африку, бросив бизнес (с работы до сих пор звонили по три-четыре раза в день), любимый город и все, что ему нравилось в жизни!
Не мог он начать встречаться с другой девушкой — у него просто на это времени не было, уж Света это хорошо знала.
Так что концы с концами не сходились, и теперь, после странной встречи в парке, Света была почти уверена — следы Юрика, если он их, конечно, оставил, надо искать в Экспериментальном институте генетики.
В записной книжке на букву “К” оказалось много разных фамилий и телефонов, тем не менее Света сразу увидела запись “Лариса Курочкина, тел. .......”
По рабочему номеру сказали, что такая здесь больше не работает, а домашний откликнулся бодрым “алло” Ларискиного папы.
— Ларочка отдельно теперь живет, Света,— любезно сказал папа.— С каким-то, извини меня, жлобом. Дать номерочек?
Света записала жлобский номерочек тут же, в книжке, и начала названивать изо всех сил, так что Афанасий даже несколько взревновал — мама явно предпочитала ему телефонную трубку.
Новое жилье Лариски ожило только к вечеру, и очень приятный мужской голос сообщил, что Лариса в ванной. Конечно, она перезвонит, как только освободится. Конечно, конечно...
В общем, долгожданный разговор подруг состоялся только в одиннадцатом часу вечера. Лариска очень обрадовалась Светиному появлению и пообещала приехать завтра в гости, тем более что Афанасий ей еще не был представлен.
Наутро Света уныло испекла яблочный пирог и стала ждать подругу. Афанасий вел себя на диво мирно, Света даже смогла постирать и погладить его рубашонки.
— Ой, какой маленький-миленький! — зачирикала Лариска, картинно склоняясь над кроваткой малыша.— Можно подержать?
Света разрешила.
— Своего мне надо! — решительно сказала Лариска, прижимая к себе вкусно пахнущего молочком Афанасия.— Вот теперь, когда я встретилась с Олегом — ой, так ты же ничего
Света испугалась и потому повела себя довольно невежливо.
— Ты знаешь, Ларис, от меня Юра ушел...
— Как?! — Лариска сразу потухла и грустно, и любопытно смотрела на подругу.— Как это — ушел?
Сначала Света хотела сохранить “лицо”, а сейчас плюнула и выложила Лариске всю странную историю с Юриковым исчезновением. Попутно заварила свежий чай.
— Когда это было? — строго спросила Лариса.
— В мае.
— Я видела его в институте — он вместе с мамашкой и нашим боссом пошел в лабораторию... И на другой день меня уволили... Светка! — Тут Лариска поперхнулась чаем от ужаса.— Вдруг это как-то связано с воробьевскими опытами? Хотя... да нет, быть не может!
Света поинтересовалась, что это за опыты такие, и когда Лариска рассказала про гениальное открытие профессора Воробьева, то в памяти ярко вспыхнула вчерашняя встреча в парке...
— Не может быть! — Девушки смотрели друг на друга, а чай быстро остывал в кружках. О нем все забыли.
Орест Пиладович Воробьев сидел в своем кабинете и разглядывал фотографии — старые черно-белые и новые, “Кодак”. На снимках был запечатлен один и тот же младенец. Юрий. Живое подтверждение его, воробьевской, гениальности. Подняв голову, профессор лукаво заглянул в зеркало, висевшее на противоположной стене: не видать ли светящегося нимба над головой?
Нимба не было. Зато было блестящее будущее, о котором может мечтать любой ученый... Новые средства на новые программы... Блистательные поездки по всему миру. Триумф над американскими генетиками... Наконец, вечная, повсеместная слава, почет и память.
В груди Воробьева что-то потеплело, и он сдержанно чмокнул фотографию Юрика.
Из приемной донесся какой-то шум, и через секунду перед глазами Воробьева предстала худая невысокая девушка с очень красивыми глазами и очень некрасивым выражением лица — его просто изуродовало яростью.
Не успел Воробьев удивиться, как юная фурия схватила бережно разложенные фотографии Юрика и собрала в пачечку, как будто собираясь унести с собой.
— Вы кто? В чем дело? — судорожно спрашивал Воробьев.
— Я его жена,— мрачно сказала девушка.— Вот этого самого младенца.— Она похлопала ладошкой по снимкам.— У меня, кстати, есть еще несколько фотографий — если интересно. Вот, любуйтесь — наш сын. У которого вы отняли отца...
— У Юрия нет детей,— замотал головой профессор.— Хлоя Петровна... она говорила...
— Что еще она говорила? — поинтересовалась Света.— Неужели вы поверили этой старой мымре? Да она просто сбрендила от ревности! В общем, профессор,— тут девушка громко перевела дух, и Воробьеву показалось, что она задыхается,— возвращайте мне моего мужа как хотите. Иначе...