Младшая сестра друга
Шрифт:
Мама угукает, и звонок прерывается.
Марк отлипает от меня, и мне становится легче дышать. Хотя спину сразу охлаждает вечерний воздух.
Проходим на участок. Все аккуратно: ни травинки, ни соринки.
Деревья с черешней, яблони, груши. Теплица в центре участка и несколько грядок с овощами.
Вот и помидорки уже зреют.
От такой красоты у меня аж в желудке громко урчит. Хорошо, что Марк успевает отойти и не слышит.
Без тепла Марка становится неуютно. Ежусь
– Замерзла?
– Нормально, – мотаю головой.
– Ага, я вижу.
Марк стягивает своё худи и протягивает мне. Мешкаю несколько секунд, но вечерняя прохлада дает о себе знать.
Выхватываю кофту и с тихим выдохом окунаюсь в сохранившееся тепло Марка. И в его запах.
Блин, это просто какой-то бред – так реагировать на парня, с которым один раз поцеловалась и настроила себе в голове замков воздушных. А парень отвернулся.
Фу такой быть, Борзова!
– Ну ты сама все слышала.
– Ага, слышала. Продажная ты душонка, Марк.
Он удивленно вскидывает брови.
– Я просто люблю бабулю.
– Ага, и пирожки.
Губы дергаются, и от этой его озорной улыбки я готова превратиться в лужицу.
Ну почему он такой?
– Просто в армии-то меня никто пирожками не кормил. А я люблю повеселиться, особенно пожрать, – улыбка становится шире.
– Давай уже поливай свои огурцы, а то скоро потемнеет.
– И что? – пожимает плечами. – Тут есть свет.
– Ну ты учти, что я дома не была почти год. Мама соскучилась, вероятно.
Марк ничего не отвечает. Только странным взглядом окидывает.
– Вот на фига их постоянно прятать? – выносит бухту шланга.
– Так украсть могут. Сам же вот приехал сюда проверять, чтобы никто не лазил по участку.
Марк громко цыкает.
– Да кому тут что надо?
– Ну не скажи, – срываю с дерева черешню и с наслаждением съедаю.
Соскучилась по нашему теплу. Лето, солнце, овощи и фрукты рано спеют. По два урожая даже успевают дачники и садоводы снять.
Красота. Не то что в Северной столице. Дожди, мрак.
Даже от воспоминания вздрагиваю.
– Своё оно всегда вкуснее. А когда это на халяву, вообще красота.
Марк смеется.
– Так когда на халяву – это уже не свое.
– Это мелочи жизни. Для некоторых, – срываю ещё черешенку и со стоном прожевываю.
– Да нарви и поешь спокойно. Чего ты как воришка, – Марк опирается на теплицу.
– Так давай я соберу, она же осыпется. Маме отвезешь.
Не знаю, с чего вдруг я такая сговорчивая стала. Видимо, просто стало жалко ягоду.
Марк округляет глаза.
– Хочешь, чтобы меня выперли из дома с этой черешней? Мама вчера только
Словно его что-то осеняет, скрывается в домике и выходит с ведерком.
– На, тете Марине наберешь. Она просила ещё Стасяна, но у того, как всегда, времени не было.
Оттопыриваю губу.
– Всегда знала, что инициатива меня убьет.
На половине ведра одолевает желание сгонять в туалет. Сама в домик я пойти не рискну. Не дома.
– Эм, – подхожу к Марку, который что-то делает возле теплицы, – Марк.
Оборачивается. Окидывает меня взглядом, словно проверяя, что я в порядке.
– Что такое, Насть?
– Где тут туалет? – от его взгляда щеки вспыхивают.
Ну а я что сделаю? Куда я дену свои естественные потребности.
– Вон, – тыкает куда-то в угол участка, – за кустиками.
Замечаю небольшое деревянное строение.
Супер! Туалет на улице.
Ну ладно. Мы девочки не гордые, можем и в будку. Это лучше, чем умереть от разрыва мочевого пузыря.
Включаю фонарик на своем телефоне и пробираюсь к вожделенной сейчас кабинке.
Распахиваю дверь и не могу сдержать визга.
Глава 5
Марк
Визг Насти разгоняет мотор до бешеной скорости. Срываюсь с места и преодолеваю расстояние между нами.
А у самого в башке: «Что там могло случиться? Неужели на участке реально кто-то был, а я, идиот, просмотрел?»
Настенка. Там. Одна.
Обо что-то спотыкаюсь, матерюсь, но мне чудом удается не улететь в кусты и сохранить равновесие.
Настя стоит возле деревянной будки и визжит, смотря внутрь.
Задергиваю её за спину, но застываю, когда понимаю, что, кроме нас, тут никого.
– Э-э-э-э, – мычу, как идиот, но пока ещё пытаюсь понять, что стряслось, – Настен, а что случилось?
Оборачиваюсь. Зеленые глаза распахнуты, Настю слегка потряхивает. Протягиваю руку. Хочу её притянуть к себе, но она обходит меня и со страхом смотрит внутрь темного туалета.
– Ты что, не видишь? – почему-то шепчет, и это ещё больше сбивает с толку.
Я не врубаюсь, что тут происходит. Что её так напугало? Потому что я никого не вижу!
– Не вижу.
– Там паук, – тыкает пальцем в угол.
Светит фонариком от телефона, и я вижу, из-за чего все эти визги.
– Насть, да он сам тебя боится. Вон, я даже вижу его большие испуганные глаза.
– Глаза?
Ой зря я это ляпнул. Настя бледнеет и натягивает капюшон моей толстовки чуть ли не до подбородка.
– Настен, – притягиваю её ближе к себе, – ну он же такое махонький. Что ты так перепугалась? Я всегда считал тебя смелой.