Младший близнец, или Спасённая "Лесным демоном"
Шрифт:
Я тут же завернула Брелиоса в одеяло и усадила на лавку. Потом вызвала небольшой огонь, подогрела ледяную воду и слегка обжарила хлеб, чтобы стал теплее. Вручила всё это мальчику, велев набираться сил для будущего побега, а потом взялась за подкоп.
Промёрзшая земля поддавалась с трудом, на нору, в которую я пролезла бы на четвереньках, ушло почти полчаса. Всё это время мы сидели в тишине, прислушиваясь, не идёт ли кто-нибудь за нами, но нет, мы никому не были интересны. Только с обратной стороны дома долетал шум - там готовились встречать пришедшего за сыном оборотня. Обломаются!
Но
– Зачем ты всё это делаешь?
– И когда я обернулась к нему, решив, что нужно объяснить что-то, связанное с копанием норы, например, почему я утрамбовываю землю вдоль стен нашей камеры, а не выбрасываю наружу, он продолжил: - Зачем ты пошла со мной и сейчас спасаешь? Если бы папа меня не нашёл, то меня бы убили. И тебе не пришлось бы больше меня терпеть.
Глава 56. Побег
День девяносто первый
– Ты серьёзно?
– даже растерялась я от такого вопроса.
– Брелиос, а с чего ты взял, что я тебя лишь «терплю»? И, тем более - что обрадуюсь твоей смерти?
– Но я же стану твоим пасынком.
– Мальчик поёжился и поглубже закопался в одеяло, и что-то мне подсказало - не только от холода.
– А мачехи терпеть не могут детей своего мужа и обижают их!
– Ты много мачех встречал, чтобы такие выводы делать?
– Мне Суози рассказывала про свою. И в сказках мачехи всегда злые, - пробормотал Брелиос куда-то в одеяло, в котором скрылся по самый нос.
– Угу, - кивнула я, понимая, откуда у этого страха ноги растут.
Да, я тоже такие сказки слышала, но не думала, что мне они когда-нибудь аукнутся.
Решив, что пять минут погоды не сделают, я махнула рукой на нору и присела возле мальчика на скамейку.
– А скажи-ка мне, Брелиос, те сказки были о людях или об оборотнях?
– А какая разница?
– удивился он.
– Я не помню.
– Уверена, что в сказках говорилось именно о людях. У них несколько иное отношение к неродным детям, и Суози тому печальный пример. Но и у людей такое не обязательно -мачеха брата Крофа обожает своего пасынка, как не всякая родная мать своё дитя. Все люди разные. Но у оборотней-то всё иначе! У оборотней не бывает чужих детей, раз признали своим, то и не важно, пасынок это или просто усыновлённый - любят, как своерождённого, разницы не делают!
– Но ты-то человек!
– И что? Растила-то меня оборотница. И вложила в меня своё видение мира и жизни. В том числе и отношение к приёмным детям. Может, ты и не заметил, но у меня что брат, что сёстры - все приёмные. Думаешь, будь мы одной крови, я любила бы их меньше?
– Так они же сёстры, а не дети!
– А в чём разница? Мне Поузи практически дочь, я её с рождения нянчила, мать ей заменила. И она ведь тоже станет мне падчерицей. Считаешь, я должна теперь срочно начинать её ненавидеть только потому, что она - дочь моего будущего мужа?
– Нет, - растерялся мальчик. И тяжело вздохнул: - Я запутался...
– Так бывает, - вздохнула я в ответ. Как же сложно вести с детьми такие разговоры.
– И давай уж сразу договоримся -
– Правда?
– Брелиос вскинул голову и внимательно вгляделся в моё лицо.
– Правда. Для меня ты - частичка своего отца, которого я очень сильно люблю. Люблю всего - и его внешность, и его характер, голос, улыбку, белые волосы - всё в нём. И его детей в том числе. Просто потому, что не могу ненавидеть частичку того, кого люблю, понимаешь? Это же как возненавидеть его... ногу, например. Или ухо. Глупо ведь?
– Глупо... Но я же не родной сын на самом деле?
– Родной. Раз уж Росс так решил, значит, родной, роднее некуда. А что кровь другая? Да кто её видит, ту кровь-то? Если только нос разобьёшь, или коленку. И то она у всех одинаковая - красная. Так что, забудь все эти глупости раз и навсегда. Ты - сын своего папы, я - его будущая жена, и мне кажется, нам с тобой стоит подружиться, договорились?
– Договорились, - кивнул Брелиос, а потом выпутался из одеяла и обнял меня.
– Спасибо, что не бросила.
– Никогда!
– поклялась я, обнимая мальчика в ответ.
– Я никогда тебя не брошу!
Мы так посидели ещё пару минут, потом я аккуратно освободилась, снова закутала Брелиоса в одеяло и продолжила «копать».
Вскоре ход наружу был готов. Мы аккуратно выползли через дыру - я первой, малыш следом, - и, оглядевшись, направились прочь от дома. В моих планах было добраться до забора подальше от ворот и людей, намести из снега что-то вроде лестницы и удрать, а дальше - по обстоятельствам, зависит от того, далеко ли мы от города, и есть ли по соседству дома, к жильцам которых можно обратиться за помощью.
План был неплох, но, как оказалось, кое-чего мы не предусмотрели. Точнее - не разглядели в темноте. А именно - что в этом доме уборная окажется на улице, как раз за домом. Именно там, где мы сейчас крались в сторону дальней стороны ограды.
Наверное, меня должна была насторожить утоптанная тропинка, на которую мы вышли, но я даже не успела этого осознать, как моё везенье закончилось.
Или везение наших похитителей, у которых был шанс избавиться от меня тихо-мирнонезаметно. А теперь, когда вывалившийся из незамеченной нами в темноте будочки, застёгивающий штаны громила, увидев нас, завопил во всё горло: «Они удирают! Держите!» мне ничего не оставалось, как принять бой.
Я очень этого не хотела хотя бы потому, что рядом со мной находился ребёнок. Но поделать уже ничего было нельзя, на вопли громилы, от которого мы ловко увернулись, в нашу сторону кинулись другие люди. Ладно, поиграем. Насколько получится - без смертей, я ещё помнила о ребёнке у себя за спиной и об одеяле и куске хлеба в подвале.
Поэтому использовала разом и воду - а снег это тоже вода, - и воздух, и вот уже наши преследователи оказались закопаны в снег, кто по пояс, кто по грудь, а кто и с головой. А сама я, тащя за руку Брелиоса, кинулась в сторону ворот - раз уж незаметно удрать не удалось, лучше уйти через них.