Младший научный сотрудник 5
Шрифт:
— Самоубийца, говорят, — откликнулась она, — ходят слухи, что его скоро запретят, так что хотелось бы увидеть до этого… а Миронова-то ты откуда знаешь?
— Долго рассказывать… ну так что, договорились? — решил я расставить точки над и, — полседьмого на Маяковской?
— Черт с тобой, — улыбнулась она, — полседьмого на Маяковской, только чтоб с билетами пришел.
— Не волнуйся, все будет в лучшем виде, да, а зовут-то тебя как, не Милен же?
— Почти, — ответила она, — Еленой. А как тебя зовут, я уже знаю.
Тут я отсалютовал ей и отправился в паспортный стол… не прямо, конечно, а с заходом в ближайшую телефонную будку. Откуда набрал номер Андрея, на удивление
— А ты сам-то играешь в этом Самоубийце? — поинтересовался я.
— Да, конечно, — усмехнулся Миронов, — только не главную роль, на нее Плучек выбрал Рому Ткачука…
— Пана Владека что ли?
— Да, его самого… а я соседа играю, Калабушкина.
— Тоже неплохо, — ответил я, — тогда у меня еще одна просьба будет — можно я после спектакля свою подругу с тобой познакомлю? Она твоя ярая фанатка… заодно и тексты реприз для концерта передал бы.
— Ну ты парень не промах, — с некоторой долей восхищения откликнулся Андрей, —
так пить хочется, что переночевать негде… ладно, заходи за кулисы, там разберемся.
Вот после этого я точно уже добрался до паспортистки в забытом богом переулке Кунцевского района.
— Мне звонили на твой счет, — сказала она, изучив мой паспорт, — сейчас все сделаю, а ты посиди пока в коридоре.
Делать мне было нечего, поэтому сел на скамейку в углу, вытащил тетрадку (я зачем-то так и таскал ее с собой) и начал записывать по памяти сценки из Камеди-клаба, которые смог вспомнить. Кроме той анапской штучки на ум пришел диалог Харламова и Галыгина про аналитику и аналитиков. Немного поколебался в рассуждении, пройдет ли это через цензуру, но махнул рукой и записал. И еще уже до кучи вспомнил выступление Геннадия Хазанова на каком-то там юбилее, где он изображал крайне тупого полковника, поставленного руководить творческим коллективом… это тоже, наверно, пойдет — концерт же для милиционеров, а они вояк не любят.
А тут и паспортистка вынесла мне мой паспорт со штампиком временной прописки и сказала, что поквартирная карточка и лицевой счет на меня тоже оформлены. Раскланялся с ней и отправился назад. На часах уже около пяти — можно бы и к театру выдвигаться без заезда на свою законную уже квартиру. Тем более, что билетики предстоит выцарапать у какого-то неведомого Арнольда Палыча в третьем подъезде театра.
На удивление процедура доставания билетов оказалась совсем нетрудной — и Палыч мигом обнаружился, и осведомлен он уже был обо мне и моих желаниях, так что пол-шестого я полностью выполнил свою программу-минимум и у меня в запасе оказался целый час. Взглянул по сторонам — рядом театр Моссовета и концертный зал Чайковского, напротив гостиница Пекин и бронзовый Владимир Владимирович. А чуть далее по Садовому, если не ошибаюсь, улица Малая Бронная и Патриаршие пруды… ну Пионерские, конечно, на текущий момент. Где журнальный критик Берлиоз и поэт Бездомный встретили Воланда и его дьявольскую свиту… прогуляемся туда что ли.
Свернул на Малую Бронную, а вот и они, пруды… непонятно, почему во множественном числе, пруд вообще-то один. По краям тенистые аллеи, здесь вот, видимо, они и сидели рядком — Берлиоз, Воланд и Бездомный. Трамвай, правда, как утверждают старожилы, никогда по Малой Бронной не ходил. Ну будем считать, что маэстро Булгаков допустил некоторое творческое переосмысление транспортной карты Москвы. Памятник баснописцу Крылову есть, а кота Бегемота пока нет.
Эх, вспомнил я, почем же здесь будет стоить недвижимость в 21 веке… дороже, чем в сталинских высотках
— Приветик, дорогуша, — я приложился к ее ручке, — как добралась?
— Без проблем, — ответила она, — а у тебя как с билетами?
— Все на месте, — постучал я по нагрудному карману, — как в советской торговле — что на витрине, то и в магазине.
Глава 18
Русский самоубийца
Русский самоубийца
Мы без особенных проблем зашли в театр, причем по пути от метро до контролера на входе у нас спросили лишние билетики не меньше пяти раз. Места и правда оказались в партере на третьем ряду, но не в центре. Впрочем в этом театре отовсюду хорошо видно было.
— Смотри-ка, с билетами ты не обманул, — окинула меня долгим изучающим взглядом Елена, — посмотрим еще, что будет с Мироновым.
— Конечно, — не стал спорить я, — посмотрим. А еще послушаем и понюхаем.
— А в чем тут дело-то? — перепрыгнула она на новую тему, — в этом Самоубийце? Я краем уха слышала что-то, но особенно не вникала — может, расскажешь?
— Пожалуйста, — пожал плечами я, — всех деталей я тоже не помню, но если вкратце, то это про замученного жизнью и женой неврастеника, который решил застрелиться из-за куска ливерной колбасы, с женой он его кажется не поделил… или с тещей. Он рассказывает о своем решении друзьям и соседям, и тут же находится много народу, которым очень выгоден этот его поступок. Любовница просит написать в прощальной записке, что это он из-за нее стреляется, священник, что ради религии, знакомый писатель — что по причине зажима творчества, а предприимчивый сосед собирает со всех таких желающих по червонцу. Самоубийца устраивает прощальный банкет, на котором вдруг понимает, что стреляться ему уже расхотелось…
— Любопытная тема, — ответила Лена, а я вдруг вспомнил, что этот сюжет спародировали Нагиев с Ростом в одном из «Осторожно модернов».
Там самоубиться собрались дед с бабкой, а их деловой внук начал собирать деньги у народа, который хотел, чтобы они сопроводили самоубийство нужными записками или словами. Но тут третий звонок дали, занавес поехал в сторону и там появился Роман Ткачук, он же пан Владек, в роли несчастного Подсекальникова…
В антракте мы с Леночкой в буфет сходили, я по дороге вспомнил, что совсем недавно пил шампанское тут же, но с другой подругой, и загрустил. А она напротив была весела и от ее холодного тона, что был с утра, не осталось и следа.
— Пан Владек молодец, — сообщила она, — я и не подозревала, что он может что-то сыграть, кроме глупого мужа пани Терезы.
— Что это, — возразил я, — в Бумбараше у него очень драматическая роль… да и в «Служили два товарища» он вполне достойным партнером Высоцкому выступил.
— Но Миронов, конечно, душка, — она похоже не услышала моих слов и продолжала о чем-то своем, — и талантливый, и красавец, такое редко встречается.
— Ну да, — не смог не согласиться с ней я и все же перевел разговор на более интересную тему, — расскажи лучше, кой черт занес тебя на эти галеры… в смысле в военкомат… и вообще в Советскую армию.