Младший научный сотрудник – 6
Шрифт:
Я чуть не подавился – надо ж, какими терминами местные партизаны владеют.
– И руководство приняло решение продолжить вооруженную борьбу. Потом случился 1968 год и раскол нашей партии на просоветскую и прокитайскую…
– Да, – подтвердил я, – это была большая ошибка, ссора двух крупнейших коммунистических стран мира.
– Те, которые пошли за русскими, борьбу прекратили, предатели… а прокитайская фракция до сих пор борется и побеждает.
– Судя по этой землянке, – позволил я себе ехидную шпильку, – не очень
– Это не наш район, – хмуро парировал Пабло, – если сдвинуться к югу Лусона или вообще перебраться на Минданао, там нам подчиняются очень большие территории, целые районы и города.
– А откуда у вас оружие? – не смог сдержать любопытства я, – для его производства нужны довольно сложные механизмы и обученные работники.
– Есть у нас и механизмы, и работники, а если чего не хватает, то китайские товарищи помогают, – отбрил он меня сходу. – Так вот, Петер…
Тут он ненадолго задумался, но потом продолжил.
– Так вот… мы предлагаем тебе влиться в ряды борцов за народное счастье – будешь трудиться врачом в одном из наших освобожденных районов.
– А если я не захочу? – чисто автоматически ответил я.
– Тогда все равно будешь на нас работать, но под тщательным контролем, – честно обрисовал мои перспективы Пабло.
– Зашибись… – только и смог сказать я в ответ, – вы же еще не проверили мои врачебные навыки – вдруг я ни на что не годен.
– Педро все про тебя рассказал, – бросил Пабло в ответ, – так что не надо прибедняться – все ты умеешь.
Вот и помогай после этого людям, уныло сказал я своему второму я, но то не мычало и не телилось.
– Мне надо подумать, – ответил я Пабло после некоторого размышления.
– Думай, – милостиво разрешил он, – но недолго – до следующего утра, например.
И мне показали место в углу, где было постелено что-то типа плащ-палатки, а вместо подушки имели место связки местной травы. Пахло все это дело, мягко говоря, не очень…
– Ну что, – проснулось, наконец, мое второе я, когда я улегся на пол, – хотел приключений – так получай приключений. Полной пригоршней. Филиппины, дикобразы, партизаны… и приятеля твоего, который будущее умел предсказывать, больше нету, так что впереди одни потемки.
– Ты что-то конструктивное можешь придумать? – сердито спросил я у него, – а то ведь ехидничать и подкалывать это самое нехитрое дело.
– Понимаешь, Петя, – проникновенно ответило оно, – ведь на самом же деле я это ты, поэтому ничего такого особенного, чего уже нет в твоей голове, я сочинить не смогу…
– Зато сможешь посмотреть на вещи с необычного ракурса, – возразил я, – а это тоже немало.
– Окей, – неожиданно быстро согласилось оно, – давай вместе тогда посмотрим на вещи, непредвзято и пристально.
Заготовил Митька бронь
Калининский, он же Новоарбатский
– Привет, – поздоровался я с ним, – как жизнь?
– В вашей стране на этот вопрос обычно отвечают «бьет ключом», – улыбнулся он. – Я принес все документы – с тебя подписи и готовые образцы.
– С образцами заминка, – сообщил я, – технические трудности. Будут только послезавтра – так что приношу свои самые глубокие извинения.
– Ничего, – успокоил он меня, – я в Москве еще на три дня задерживаюсь, так что успеем. А почему эта задержка случилась? – все же не смог не задать он такого вопроса.
– На меня покушение было, – решил не скрывать деталей я, – совсем чуть промахнулись ребята… а после такого, сам понимаешь, остальные вопросы в сторону отходят.
– Понимаю, – осторожно кивнул он, – детали расскажешь?
А почему нет, подумал я, глядя прямо в черные азимовы глаза – подписку насчет этого наезда я никому не давал, а взгляд со стороны не помешает. Я и вывалил ему все подробности, включая звонок товарищу Чурбанову.
– Чурбанов-Чурбанов… – задумался Азим, – это же муж дочери Брежнева, да
– Точно, – подтвердил я эту известную всем истину.
– У тебя такие близкие отношения с ним, что можно звонить напрямую?
– Близкие-неблизкие, – ответил я, – но свой прямой телефон он мне выдал как-то раз…
– А еще раз опиши, как тот грузовик выглядел, – зачем-то попросил он, я и описал…
Сильно много деталей я, конечно, не запомнил, ну КРАЗ, ну синий, левое крыло, кажется, помято было, видимо и до этого он попадал в дорожные передряги…
– Номер не запомнил? – уточнил Азим.
Я потер переносицу и неожиданно из памяти всплыл этот самый номер.
– 39-93 ММЮ, запомнил, потому что цифры симметричные, – сообщил я.
Он с самым серьезным видом записал эту комбинацию себе в блокнот, а потом выдал следующее:
– Госпожа Индира передает тебе самый горячий привет и благодарности…
– Правда? – изумился я, – а за что благодарности?
– Она сказала, ты сам знаешь, за что…
– Вот не ожидал, – ошеломленно отвечал я, – что она запомнит ту нашу беседу.
– Какую беседу? – проявил неожиданный интерес Азим.
– А вот тут, дружище, – тормознул его я, – мы вступаем на запретную полосу – знаешь, что это такое?
– В ваших лагерях кажется такие штуки есть…
– Угадал – запретная полоса или просто запретка – это территория между двумя оградами исправительно-трудового заведения… обычно между двумя рядами колючей проволоки… служит для контроля несанкционированных пересечений ее охраняемым контингентом.
– Видно, что ты знаком с этим термином не только в теории, – любезно сказал Азим.