Младший научный сотрудник
Шрифт:
Остановился самолёт почти в самом конце полосы, до решётчатого забора, означавшего край аэродрома, осталось всего сотня метров. Передняя дверь у него распахнулась и оттуда начал надуваясь, опускаться на землю, временный трап.
— Вы тушите двигатель, — начал распоряжаться полковник, — а вы, — перешёл он к врачам, но закончить не успел, его перебил старший пожарный.
— А если они электричество не вырубили? Нам всем жить ещё хочется, — сказал он в окно машины.
— Петя, спроси у этих ребят, обесточили они
Я молча вылез из УАЗика и подошёл к нижнему концу надувного трапа — наверху там копошились две стюардессы, судя по форме, и один лётчик.
— Эй, ты Чон? — спросил я по-корейски у лётчика.
— Нет, я Ким, — ответил он, — Чон ранен.
— Тогда к тебе вопрос, Ким — вы электричество отключили? Двигатель можно потушить только когда все обесточено…
Ким крикнул что-то вправо, видимо продублировал вопрос, потом ответил:
— Да, всё выключено, — и сразу вслед за этим по трапу скатился первый пассажир, точнее пассажирка — явно кореянка весьма преклонных годов.
— Всё выключено, — перевёл я пожарному, — можно тушить.
Тот кивнул головой, пожарная машина развернулась, подкатила к чадящему мотору и начался процесс тушения. А я продолжил переговоры с Кимом.
— Раненые есть? Кроме Чона.
— Ещё пятеро… или шестеро, — ответил он, — их надо будет на носилках перемещать.
— Пять человек ранено, — сказал я врачу со скорой, — сами передвигаться не могут, надо переносить.
А потом продолжил уже гнать отсебятину, потому что полковник с капитаном что-то мышей не ловили:
— Мы подгоним к заднему входу свой трап? — спросил я у Кима, — так проще будет людей эвакуировать.
Тот на секунду задумался и ответил:
— Да, конечно подгоняйте — сейчас я его открою, — а по надувному трапу уже скатилось два десятка пассажиров.
Я пояснил ситуацию полковнику, тот дал отмашку водителю трапа и тот начал выруливать к заднему люку… высоты у трапа немного не хватало, всё-таки в Америке другие стандарты, поэтому между полом салона и верхней площадкой трапа получился разрыв чуть ли не в метр.
— Ничего, перепрыгнут, — бодро заметил капитан, — если жить захотят.
— А можно я туда поднимусь? — осторожно спросил я у полковника, — на месте проще будет разобраться в ситуации.
— Делай, что хочешь, — махнул рукой тот, — хуже уже всё равно не будет.
Спустившихся пассажиров тем временем сажали в аэропортовский автобус, почти половина салона была уже забита, а я быстренько добежал по заднему трапу до люка — там меня встретил давешний Ким.
— Я Пётр, — сказал я ему, — это я вёл переговоры по радио.
— Я уже понял, — ответил тот, — Чон про тебя всем рассказал.
— Где раненые? — спросил я.
— Четверо во втором салоне, один в бизнес-классе… и плюс сам Чон.
— Тяжёлые ранения-то?
— Переломы в основном, все должны выжить.
— Можно,
— Проходи, только аккуратнее, — и он посторонился, пропуская меня, а я с большим трудом миновал ряды кресел и добрался до пилотской кабины.
— Привет, Чон, — автоматически определил я нужного человека — он полулежал на своём кресле, поддерживая левой рукой безвольно свисавшую правую. — Я Пётр.
— Всё-так встретился я раньше времени с апостолом Петром, — выдавил из себя он и отключился.
Заморский обезьян
Аскольд и в самом деле немного походил на этого мифического обезьяна из-за моря — хвоста только не хватало для полного счастья. Отвечать ему я ничего не стал, потому что бестолку, а просто взял из рюкзака более чистую одежду и отчалил на берега Ветлуги. Там уже лежало на песке и плавало в воде немалое количество наших сельхоз-отрядовцев. Среди них я сразу выделил Нину с Олей — они слегка в сторонке загорали.
— Привет, — я приземлился рядом с ними, — а чего ужин не готовим? Бойцы устали и хотят жрать.
— Ужин готов и подогревается на медленном огне. А бойцам следовало бы вести себя поприличнее, — ответила Нина, — а то наехали, понимаешь — и суп им горький, и компот несладкий.
— Это не я, — сделал я попытку отбиться, — это другие бойцы, мне всё понравилось, и суп, и особенно компот.
— Какая муха там твоего Аскольда укусила в голову? — продолжила расспросы она, — я слышала, что завтра его из отряда выгонять будут.
— Не муха, а слепень, — слабо возразил я, — и не в голову, а в задницу… а если серьёзно, не знаю, что там ему стукнуло. Пусть теперь сам со своими проблемами разбирается, не маленький. Пошли лучше поплаваем, — предложил я.
— Я уже наплавалась, — холодно ответила Нина, а Оля напротив, взяла и согласилась.
И мы окунулись в коричневатые воды Белуги… Оля сделала вид, что тонет, и мне пришлось её спасать… ролевая игра так себе, но ей кажется понравилось.
— Ты в детстве на речку что ли никогда не ходила? — спросил я, придерживая её за лямку купальника. — У нас во дворе все ребята худо-бедно умеют плавать.
— А меня мама не отпускала на речку, — призналась она, — так что все научились, а я нет.
— Понятно, — пробубнил я, — мамина дочка значит…
— Ага, — вздохнула она, — мамина. Папы-то у нас давно нет, так что деваться некуда.
Да что ж такое, подумал я в сердцах, куда ни плюнь, попадёшь в неполную семью. А Нина с берега тем временем подала сигнал:
— Оля, пора на кухню идти, вылезай.
Оля и вылезла, а я за ней.
— Через полчаса подтягивайся, — строго сказала мне Нина, — так и быть, тебе двойную порцию выдам. А Аскольд твой пусть даже не подходит — шиш ему, а не макароны с сыром.