Младший сын мэра
Шрифт:
Впиваюсь ртом в розовый сосок и легко прикусываю его зубами. Денежка что-то лепечет о любви, часто дышит и пытается тереться об меня промежностью.
Пора. Подцепляю пальцами ее трусы и стягиваю по ногам. В нос ударяет запах ее желания. Еб*ть! Тоже секса давно не было? Проверяю пальцами — так и есть. Сочится Денежка, как спелый персик.
— Резинки есть? — спрашиваю я, — у меня нет с собой.
— Не надо, Кир… Я на таблетках.
— Точно?
— Да.
За*бись! Выпрыгиваю из штанов и устраиваюсь между ее бедер. Пробегаюсь взглядом
— Еще не поздно…
— Молчи, Кирилл, — шепчет приглушенно, — пожалуйста… сделай меня своей!
Один резкий толчок — и вот она уже моя. Из глаз искры, в мошонке прострелы.
Сука, какая она узкая! Горячая, влажная…
Накрываю ее собой и повторяю выпад. Кайф неземной, будто сто лет не трахался. Денежка обвивает мою шею руками и прижимается щекой к моему лицу. Не знаю, нравится ей или нет, я правда, сейчас не в состоянии об этом думать, потому что меня самого желание в бараний рог скручивает. Голова отключается, на первый план лезут голые инстинкты.
Обездвижить и долбить, пока не опустеют яйца. Настя вздрагивает с каждым моим толчком, мычит, вонзая ногти в мою шею.
— Что? Больно? — спрашиваю, заподозрив неладное.
— Нет! Нет, Кир, мне хорошо!.. Поцелуй меня.
Вгрызаюсь в ее рот, сосу сладкий язычок.
Сука!.. Какой сладкий у нее язык! Все сладкое! У нее все дырочки сладкие! Тугая, горячая, отзывчивая… Жар в крестце достигает пика. Подмяв ее под себя, зажимаю и довожу себя до оргазма всего за три секунды.
Сотрясаясь всем телом, на какое-то время просто вырубаюсь. Лежу на ней мешком, вяло скольжу губами на мокрой щеке.
Мокрой? Какого хрена?!
— Ты чего? Ревешь?..
— Я люблю тебя, Кирилл, — хнычет Настя, — ты для меня всегда единственным будешь.
Бл*дь… Кажется, мозги начинают подавать признаки жизни. Вот я тупанул!
Немного отстранившись, вынимаю из нее член и вдруг замечаю, что он в крови. В крови, мать вашу! Что за х*йня?!
— Настя! Это что такое?!
Прижав ладонь ко рту, она смотрит на меня огромными глазами, полными слез.
— Прости.
Прости?! Я глазам своим не верю. Ушам своим не верю! Это прикол такой?..
— Ты целкой была?!..
— Да, Кир. Прости, пожалуйста…
В меня словно бес вселяется. За мгновение накрывает волной глухой ярости. Замахнувшись, врезаюсь кулаком в подушку рядом с ее головой. Денежка вскрикивает от страха и, закрыв руками лицо, начинает рыдать.
— Ты, дура, что натворила?! Настя!
— Не ори на меня!
— Зачем?! Я же спрашивал!
Я не помню, чтобы когда-то еще был так зол. Я не припомню в себе желание убивать. Меня трясет. Хочется придушить дрянь. Обхватить шею руками и удавить ее к чертовой матери!
Осматриваю еще раз себя, окровавленный член, ее перепачканные бедра и чувствую, как теряю контроль.
— Ты бы ушел! — выкрикивает со
— Конечно, ушел! Нахрена мне это надо?! — и тут меня осеняет, — ты что задумала?
— Ничего.
— Думаешь, я проникнусь твоей невинностью? Влюблюсь в тебя? Или что?..
— Ничего я не задумывала! Ты сам сюда пришел!
— Не за этим! Я, мать твою, поговорить приходил! Успокоить тебя хотел!
Успокоил, бл*дь! Целку ей порвал! Как так?! Я же думал, она давно не девочка! Из клубов последний год не вылезает. Парни за ней с высунутыми языками ходят. И она ни с кем?!.. Почему?
Настя начинает копошиться, садится, осматривает перемазанные кровью бедра, начинает реветь еще сильнее. Больно, наверное.
Черт!
— Ты соврала мне! О таком не врут, Настя! — проговариваю уже спокойнее.
— Я хотела, чтобы ты первым был! — всхлипывает жалобно, — я ждала тебя!
— Я бы был осторожнее…
Как я не заметил? Ясно, как… у меня целок не было еще. Прифигел, что так тесно, понравилось.
— Ты бы не остался, — повторяет она тише.
Встаю с кровати и бросаю ей поднятую с пола сорочку, а сам иду в душевую обмыться. Включаю теплую воду и наблюдаю, как она, стекая, окрашивается в розовый цвет.
Я виноват не меньше. На Денежку полез, долбоеб. В здравом уме и трезвой памяти захотел секса с Настькой. Да так, что думал, сдохну, если не окажусь в ней. Похоже, я свихнулся.
Обтеревшись, оборачиваю бедра полотенцем и возвращаюсь в номер. Настя, мелькнув мимо меня тенью, скрывается в душевой и закрывается изнутри.
— Насть, — стучу в дверь, — открой!
— Зачем? — по голосу слышу, что плачет.
Откуда мне знать, что у нее на уме?
— Открывай или я дверь выломаю! — повышаю голос.
Замок щелкает, я оставляю небольшую щель и иду одеваться. Натягиваю трусы, трико и бросаю взгляд на постель. На простыне алеют красные капли.
Растерев лицо руками, отхожу к окну. До сих пор не отпустило, потряхивает изнутри. Тошно, бл*дь…
Денежка выходит из душа минут через пять, быстро шлепая ступнями, добегает до кровати и начинает копаться в объемном рюкзаке.
— Лживая, лживая Настя… — проговариваю, стоя к ней спиной, — ты хоть иногда правду говоришь?
Не отвечает. Тихо всхлипывая, одевается, потом постель начинает поправлять. А я вдруг вспоминаю, то, что заставляет кровь в жилах леденеть.
— Про таблетки тоже соврала? — поворачиваю к ней голову.
Молчит. Садится на кровать и, подтянув ноги к груди, обнимает их руками. Бледная, с трясущейся нижней губой и ненормально блестящими глазами.
— Соврала? Ты ведь не предохраняешься?
— Предохраняюсь…
— Сука, ты опять врешь!
— Я пью гормональные, мне врач назначил, — вскидывает она подбородок, но я не верю.
Ни одному слову ее не верю.
Подхожу к ней и сажусь перед кроватью на корточки. Вижу, как ее тоже трясет, замечаю и то, что в глазах снова слезы. Жалко ее, идиотку. Дурная девка…