Младший сын мэра
Шрифт:
Я почти не помню того нашего раза. Тот секс был как вспышка. Ослепляюще яркая, но короткая как миг. Наркотический дурман, от которого потом еще долго было похмелье.
Я никогда специально не роюсь в воспоминаниях. Но они приходят сами, без спроса, когда я пьян или сплю.
Флешбеки. Картинки, ощущения, звуки.
Как лежит она распластанная подо мной. Красиво стонет.
Шепчет «Люблю… представь, что любишь меня… сделай меня своей… ты навсегда останешься моим единственным, Кир»
В
Встряхнув головой, прогоняю видения.
— Тебе пора, Кир, — ровно произносит Настя.
Фокусируя зрение, смотрю в ее карие глаза. Сегодня в них арктический лед, а на губах дежурная улыбка. От былого огня не осталось и уголька.
Глава 30
Едва за Кириллом закрывается дверь, я чуть не сползаю по стенке вниз.
Чертов Греховцев! Смотрит так, словно взглядом в мозгах моих копошится. И молчит, сволочь! Ни одной эмоции, ни единого слова, только глаза как скальпели.
Распахнув снова дверь, быстро прохожу в кухню и открываю окно, чтобы холодным сквозняком выветрить его гребаный запах. Закрываю комнату, где спит Ромка и, зайдя в ванную, тщательно умываю лицо, чтобы смыть ощущения от его тяжелого взгляда.
Пошел он!
Проморозив квартиру, закрываю окно и дверь и решаю перезвонить Артуру. Некрасиво вышло. Я обещала встретиться с ним в эту субботу, но совершенно забыла предупредить, что планы поменялись, и я не смогу.
Вспомнила сегодня днем, когда была на полпути к Греховцевым. Написала короткое смс про форс-мажор, а после этого не ответила ни на один его звонок.
— О! Денежка, — усмехается Рокотов хрипло, — снизошла…
— Обиделся?
— Обиделся, конечно. Ты как думала? Шпыняешь меня как щенка.
— Не нагнетай, Артур.
— Завязывать надо с тобой, Денежка, — продолжает он между тем, — все равно ведь ничего не обломится.
— Завязывай, — вздыхаю тихо, глядя на свое отражение в оконном стекле.
Распущенные черные волосы и бледная кожа делают меня похожей на Паночку. Пытаясь развеять жуткую ассоциацию, сама себе улыбаюсь.
— Что за форс — мажор, Настя? У тебя все нормально?
Я пока не знаю, стоит ли посвящать наших с Киром друзей во все нелицеприятные подробности. Мы с ним этого еще не обсуждали.
— Да, срочные дела у… родственников. Только что вернулись.
— Ясно, — тяжкий вздох и пауза, — завтра что?
— Завтра у папы день рождения, я же говорила…
— Пфф… — выдыхает шумно, — ночевать там останетесь?
— Нет, домой поедем.
— Я могу вас забрать, — предлагает вдруг Артур.
— Тебе удобно? Ну… в смысле, почему
— О’кей… Спокойной ночи, Насть.
— И тебе.
На следующий день мы с Ромкой задерживаемся у родителей до самого вечера. Гостей не много. Бабушка со своим новым дедушкой и папина двоюродная сестра с внучкой.
Мама необычайно приветлива. То меня в щечку чмокнет, то Ромкину макушку взъерошит. Еще бы, он теперь не нагулянный от неизвестно кого, Ромаш теперь Греховцев и только поэтому достоин особого отношения.
Я не обижаюсь, правда. Не вчера родилась и прекрасно знаю, что представляют из себя мои родители.
Обычные труженики производства. Рядовые бухгалтер и инженер. Как и многие, зависимые от чужого мнения. Конечно, они мечтали о лучшем для своих детей. Я их немного разочаровала.
А тут неожиданный подарок — их внука готов признать сам мэр города. О таком рассказать в бухгалтерии не стыдно.
Прочитав сообщение от Артура «Я на месте», шепчу маме на ухо:
— За нами приехали.
— Кирилл?
— Артур, мама.
Недовольно поджав губы, она кивает и поднимается со стула.
С чего бы Греховцеву за нами приезжать? Кажется, мама на его отцовство возлагает слишком большие надежды. Но, как говорится, не поминай черта к ночи, он и не появится.
Вынимая наши куртки из шкафа, слышу, как звонит в кармане брюк мой телефон. Свалив одежду на пуф, принимаю вызов.
— Настя… привет… — низкий негромкий голос обдает кожу прохладой. Я невольно ежусь.
— Добрый вечер, Кирилл.
Кажется, он усмехается.
— Я заехать к Ромке хотел.
— Эмм… Мы не дома сейчас.
— А где?
Чуть было не рассказываю о том, что мы у родителей, и что у папы сегодня День Рождения, но вовремя прикусываю язык. Он чужой. У нас ничего общего, кроме Ромки.
— Не дома, — повторяю твердо.
В трубке повисает тишина. На мгновение мне кажется, что он бросит трубку, но ничего такого не происходит.
— Собралась манипулировать ребенком, Настя?
В кровь брызжет адреналин. Чувствуя, как начинает гореть лицо, прикладываю к щеке холодную ладонь.
— А ты решил, если у нас общий ребенок, я обязана отчитываться за каждый свой шаг?
— Мне плевать, где ты и чем там занимаешься! Но с тобой мой сын!
— Пошел к черту, Греховцев! — выплевываю я и решительно отключаюсь.
Сердце в груди колотится как после пробежки. На шее выступает испарина, а виски сдавливает болью.
Козлина.
«Когда будете дома?» — прилетает от него.
Пошел ты!
Отключаю звук и сую телефон в карман куртки. Затем быстро одеваю Ромаша, жду, когда его все зацелуют, забираю из рук мамы кулек с рыбным пирогом и котлетами и выхожу из квартиры.