Младший вовсе был дурак
Шрифт:
— Сестра? — подняла брови Ленка. — У него нет сестры.
— Нет сестры? — переспросил я. — Ты хочешь сказать, что молоденькая прелестница с короной на голове — его мачеха?
— У него нет мачехи.
Власилиан покраснел, а Ленка побагровела.
— Мы уходим, — жестко сказала она. — Приятно было познакомиться с вами, ваше высочество. Надеюсь, ваше правление будет долгим и безоблачным.
— Елена!
Власилиан бухнулся на колени, но схватить Лаврентьеву за подол не успел — девушка вырвала
— Кажется, я обломал тебе весь праздник, — улыбнулся я его высочеству, продемонстрировав все тридцать три зуба. — Бывай!
Ленка шла так быстро, что мне пришлось немного пробежаться, чтобы догнать ее.
— Все вы одинаковые, — бросила она через плечо.
— Эй! Я-то здесь при чем?
— При том.
Девушка сердито впечатывала шаги в мостовую. Я решил помолчать и выждать, пока она успокоится, но сердце ликовало. Таэрия уже не казалась такой противной.
Мы вышли на окраину городка через полчаса.
— Портал должен быть где-то здесь, — произнесла Лаврентьева.
Я надел волшебные очки и осмотрелся. Портал действительно существовал: треснувший глиняный горшок, надетый на одну из досок забора заброшенного дома.
— В Ленорию придется ехать с пересадкой? — спросил я. — Сначала в Бюро, а там в очередную дверь с пентаграммой?
— Нет, — Елена нахмурилась. — Если вернемся, от нас тут же потребуют отчета и оставят ночевать. Попробуем напрямую. Мы оба были в Ленории, значит, сможем туда вернуться. Нужно отчетливо представить себе место, куда хотим попасть, и портал перебросит нас туда. Лучше, если там будет опознавательный знак: особое здание или дерево. Помнишь опушку, где мы провели первую ночь?
— Нет, — признался я. — Никаких опознавательных знаков там не было и я опасаюсь, портал перебросит меня просто в центр леса.
— Тогда вспомни тракт. Место, где дрались с энтами.
— Это я хорошо помню. Может, для надежности стоит взяться за руки?
— Если нас разнесет на пару метров, ты останешься без пальцев. Ну, готов?
— Всегда готов.
Ленка дотронулась до горшка первой. Я выждал секунд пять, и тоже прикоснулся к глиняной поверхности.
Перелет закончился быстро. Я стоял на тракте.
Что ж, осмотримся. Местность кажется знакомой, но если быть до конца откровенным, деревья здесь самые обычные, каких полно в любом лесу. Дорога тоже могла принадлежать любому миру. А, главное, Лаврентьевой в пределах видимости не наблюдалось.
— Ленка! — заорал я. — Ау—у!
Из ближайших кусов выпорхнула птица и с громким “кра—а!” скрылась в лесу.
— Ле—енка! Ты где—е?!
Я прислушался, ожидая ответа, но услышал совсем не то, что ожидал.
— Ну чего ты орешь? — спросил кто-то из кустов.
Я осмотрелся, но не увидел
— Ты где?
— Прямо перед тобой. Ослеп?
Ну конечно, следовало догадаться, что в этом мире со мной может заговорить дерево.
— Не видел Ленку? — обалдело спросил я здоровую сосну, чувствуя себя сбежавшим из психушки.
— Кто такая? — сосна моргнула сухими коричневыми веками и скривила тонкие коричневые же губы.
— Блондинка. Примерно моего роста, в длинной юбке и белой рубашке с тесемками на груди.
— Я не спрашиваю, во что она одета, я спрашиваю, кто она такая? Сестра? Невеста?
— Знакомая.
— Значит, родства или полового интереса между вами нет. Хорошо, поищу твою Ленку.
Я почесал макушку.
— Зачем тебе знать, кем мы друг другу приходимся?
— Если бы между вами были платонические чувства или физическое влечение, я не стала бы ее искать.
Ну надо же! Мне попалась образованная сосна, знающая словосочетание “платонические чувства”. Интересно, где они о Платоне слышали? Этот философ из моего мира. Или, может быть, Платон тоже был попаданцем?
— Почему не стала бы искать? — спросил я.
— Потому что результат тебе не понравился бы.
— В каком смысле?
— Как ты думаешь, каким образом энт может кого—либо найти?
— Ну, спросит у соседних энтов.
— Долго и шумно, а мы не любим шум. Вот ты пришел, и стал орать, и сразу попал в черный список. Теперь ни один энт тебе не поможет.
— А ты поможешь?
— Помогу, потому что если не помогу, ты снова будешь кричать имя своей знакомой.
— Все верно. Так как ты собираешься найти Ленку?
— Корнями. Мы связаны друг с другом под землей. Я спрошу вон у того дуба и той липы, те спросят у своих соседей, и если кто-то из них обнаружит рядом человека, проведет процедуру опознания.
Что-то мне не понравилось в этом словосочетании.
— Что за процедура?
— Выглядит это вот так.
Сосна заскрипела и начала раскачиваться из стороны в сторону.
— Ничего страшного, — я махнул рукой.
В этот же миг из-под земли вылезли длинные тонкие белые плети и стегнули меня по спине.
Щщух!
— Эй!
Я не успел и вдохнуть, как получил еще два удара: на сей раз по ногам и лицу.
Щщух!
Щщух!
— Хватит!
Щщух!
— Достаточно!
Щщух!
— Прекрати!
Сосна застыла, белые плети спрятались, и я вытер измазанное землей лицо.
— Не нужно никого искать.
— Тогда не ори, иначе отстегаем твою знакомую, как вилкопецкого козлика.
— Но как мне тогда с ней встретиться? Куда идти? Направо или налево?
Энт не ответил, коричневые веки сомкнулись, и дерево, казалось, заснуло.