Младший
Шрифт:
— Бабуль, ты иди, ложись. Мы сами разберемся!
Алеша подхватил упирающуюся старуху под руку и повлек ее в спальню. Леня, воспользовавшись затишьем, выволок чемодан из квартиры и спустился во двор. Как ни странно, возле подъезда действительно ждало такси. Из машины вышел незнакомый мужчина представительного вида в дорогом импортном костюме. Он молча сунул парню холодную влажную ладонь, забрал чемодан и опустил его в багажник. Леня, все еще ничего не понимая, стоял около желтой «Волги», когда во двор выпорхнула Лариса. За ней спустился Алеша.
— Мальчики мои, — всплакнула
— Пока, мама! — Алеша поцеловал ее в щеку.
Леня же, ничего не понимая, выдержал материнские объятия и с облегчением отстранился. Ему нужно было непременно добраться до постели. Чувствовалось, что от ночного воздуха хмель начинает слабеть.
— Лара, Лара, я прошу тебя, — незнакомый мужчина взял рыдающую Ларису под руку и усадил в такси.
Дверь захлопнулась, машина резко развернулась и выехала со двора. Братья медленно двинулись к дому.
— Уехала, — с грустью констатировал Алеша и тут же добавил: — Ой, что завтра будет… Подумать страшно!
Леня промычал что-то неопределенное и прошел в свою комнату. Ему не было никакого дела до того, что будет завтра. До него еще нужно дожить.
4
— Леня, Лень, просыпайся! — Алеша настойчиво гудел над ухом. — Вставай, пожалуйста, я больше не могу с ней.
Леонид заворочался на кровати, с трудом разлепил глаза. От резкого утреннего света мгновенно застучала в висках головная боль.
— С кем? Что случилось? — морщась, спросил он.
— Да с бабкой, — пояснил Алеша. — Она записку от матери нашла. Полтора часа уже вожусь: то капли подай, то в «Скорую» звони, то в милицию, то не надо ничего, оставьте меня в покое, дайте спокойно умереть.
— Какую записку?
Леня сел на постели, нашарил на полу тапочки. Противно ныли суставы, и страшно хотелось пить. Он взглянул на брата: Алеша доверчиво смотрел на него круглыми синими глазами, словно ни минуты не сомневался, что взрослый и умный брат сейчас поднимется и решит все проблемы.
— Что нам теперь делать? — требовательно спросил Алеша.
Леонид глухо застонал, поднялся и натянул футболку.
— Ладно, рассказывай, что тут случилось.
Из сбивчивого рассказа Алеши и невнятной ругани Валентины Васильевны, возлежавшей в спальне с холодным компрессом на голове, Леня уяснил следующее. Последний материнский ухажер, Аркадий Петрович, имя которого так часто звучало в доме последние полгода, вчера вечером отбыл торгпредом в Польшу. Лариса отправилась вместе с ним в качестве законной супруги. Сделала она это тайно, чтобы избежать неминуемого скандала с властной старухой. Проснувшись утром, Валентина Васильевна обнаружила на столе записку, начинавшуюся словами: «Мама, когда ты прочтешь это письмо…» Однако оказалось, что это не сообщение о задуманном суициде, а прощальное письмо. Лариса просила простить ее и пожелать ей счастья, а матери вверяла заботу о своих взрослых детях.
— Мерзавка! — стонала Валентина Васильевна, катая седую голову по подушке. — Вильнула хвостом и
— Ну ладно, бабуля, не расстраивайся так, — примирительно говорил Алеша, гладя ее по руке. — Что, мы без нее не проживем? Мы с Ленькой уже взрослые.
— Да как мы проживем-то на мою пенсию? — Валентина Васильевна приподнялась на кровати, воинственно потрясая сжатым кулаком. — Ты школьник еще, потом в институт пойдешь… На стипендию много не накушаешь. А этот… — она махнула рукой в сторону Леонида. — Только и знает, что по кабакам шляться. Помощи никакой… Ох, плохо мне! Ой, сердце!
Старуха откинулась на подушку и принялась хватать бледными губами воздух. Алеша, покосившись на застывшего в дверях комнаты брата, бросился к столу и принялся капать в рюмку корвалол. Но, так и не докапав, бросил пузырек, кинулся обратно к бабушке, приговаривая что-то ласковое. Наконец топнул ногой и выкрикнул:
— Все, я иду звонить в «Скорую»!
— Не смей! — хрипела Валентина Васильевна. — В каталажку сдать меня хотите, а? Избавиться? Думаете, мать сплавили, теперь бабку выставим и устроим тут притон из квартиры?
— Бабуля, что ты такое говоришь! — в отчаянии взвыл Алеша. — Мы же тебя любим!
Леня, казалось, безучастно наблюдал за происходящим. На самом деле он пытался осознать, что вот так, в одночасье, на его плечи свалились больная бабка с не самым приятным характером и младший брат — школьник. На него, человека, который сам потерялся в этой жизни и не знает, как прожить следующий день. Больше всего хотелось плюнуть на все, уйти к черту из квартиры, затеряться в сутолоке знакомой пельменной, и будь что будет. Авось как-нибудь разберутся и без него. Алеша… Ну что ж, он может пойти в ПТУ, там стипендию платят, а потом на завод, работать. Бабка… Ведь она пережила войну и это выдержит как-нибудь. Почему, в конце концов, Леня должен взваливать все это на себя? Ведь не Леня нарожал детей, а потом свинтил с торгпредом в загранку.
Леонид выдохнул, шагнул в комнату и присел на край постели Валентины Васильевны. Взяв ее за руку, он веско проговорил вполголоса, четко выговаривая слова:
— Бабушка, успокойся, пожалуйста. Ничего страшного не случилось. Ни о чем не беспокойся.
— Как же мне не беспокоиться, — плаксиво, но более связанно, без истерики, заявила Валентина Васильевна. — Ведь ты не работаешь, пенсия у меня маленькая. Да и с Алешкой мне одной не справиться. Станет он меня слушаться, как же!
Леня погладил старуху по плечу. И лицо Валентины Васильевны постепенно разгладилось, тонкие старческие губы сложились в подобие улыбки.
— С сегодняшнего дня я поступаю на тренерскую работу, — спокойно объявил Леня. — И Алешкой сам займусь. Он у меня строем будет ходить и честь отдавать.
— Сам ты строем ходить будешь, — заулыбался Алеша, видя, что скандал постепенно улегся.
— Ленечка! Хороший мой мальчик.
Старуха притянула к себе голову Леонида и поцеловала его в лоб.
— А теперь отдыхай, — подытожил Леонид. — Алешка, марш отсюда. Пусть бабушка поспит.
Он вышел в коридор, осторожно прикрыв за собой дверь.