Млечный путь Зайнаб. Шах-Зада. Том 3
Шрифт:
Хотя шах крепился перед подчиненными, он был сильно подавлен после позорного поражения от горцев. Подумать только, горстка диких племен остановила, а потом разгромила отборные силы шаха, к стопам которого пал весь Восток. Первоначально он почти не покидал пределы укрепленного лагеря Иран-Хараб, был морально и физически опустошен. Чтобы прийти в себя и отряхнуться от ненужных дум, ему нужна была сильная встряска.
Шах не мог не понимать, что его настроение может привести к полному развалу его армии, панике командиров и, в конечном итоге, к краху всей персидской империи. В этих условиях он стал разрабатывать новую тактику и стратегию ведения политики в Дагестане. Принятые им активные меры могли расшевелить командиров, поднять дух воинов, придать им уверенность, укрепить военную дисциплину.
Надыр-шах
Прежде всего, стараясь ослабить освободительную борьбу народов Дагестана против шаха, он пытался столкнуть их с Россией путем склонения на свою сторону местных владетелей. С этой целью через шамхала Хасбулата он обратился к шамхалам кумыков северного Дагестана с таким предложением:
«До шаха Аббаса как тавлинцы, так и кумыки находились под персидской протекцией, а теперь вы находитесь под опекою у гяуров. И дети ваши находятся в крепких аманатах, и жалования никакого не получаете. Если вы перейдете на сторону шаха, то детей из аманата гяуров выручу, и жалования будете получать столько, сколько получает шамхал из Тарков…»
С таким же предписанием в горы были направлены шамхалы Эльдар и Мехди. Потребовал, чтобы они проявили «крайнее старание», уговаривая горцев, прекратить борьбу с шахом. Им также поручил склонить горских владетелей и старшин на сторону шаха, с подтверждением этого акта письменным заверением и клятвой на Коране. Со своей стороны шах обещал наградить их такими привилегиями, какими сами персидские владетели никогда не пользовались.
В ответ на предложение шаха уцмий Ахмед-хан прислал письмо:
…Его величество в своей подлости превзошел так, что ни малого в нем знака, согласующегося с обыкновением природных монархов, не находится, и потому отдает себя на волю шаха. Пускай он предпринимает против нас, что хочет, а я для обороны своих владений предпринимаю достаточные меры.
В аналогичном тоне, издеваясь над происхождением шаха, ответил нуцал Магомед-хан:
Ты упрекаешь меня в том, что я не явился к тебе на поклон. Я воздержался от этого потому, что ожидал твоего прибытия к себе, чтобы приучить тебя по нашему дикому горскому обычаю. Я слышал, что между тобой и нашими пастухами произошла драка в аварских горах. Уверяю тебя, что наши добрые воины не участвовали в этом, и я не мог бы допустить этого, ибо драться с пастушьим сыном подобает только пастухам. Поэтому, увидев в руках наших пастухов огромное количество персидских женщин, трофейных верблюдов, мулов, лошадей и драгоценностей, наши добрые воины обвиняют меня в том, что я не дал им с тобой драться, и им из твоего добра ничего не досталось… Для чего ты пришел к нам в горы и оставил здесь столько богатств? Не мы имели дело с твоим братом, ханом Ибрагимом, завоевателем Дагестана! Его убили джарцы. Он был такой же бешеный человек, как ты, поэтому потерял свою голову в горах. Я советую тебе: иди скорее назад, в Персию, а то разозлимся и пошлем тебя в пекло, чтобы ты мог найти там своего брата.
Столь же нерезультативно завершились переговоры шамхала Хасбулата с владетелями Аксая, Эндирея и Костека. От самого шамхала Хасбулата отдалились многие поданные, недовольные его покорностью шаху, угрожая за это открытой расправой.
Попытка Надыр-шаха подкупить владетелей и старшин Дагестана закончилась очередным провалом. Агрессивным действиям захватчиков народы Дагестана ответили героической освободительной борьбой. Кольцо вокруг вражеского лагеря Иран-Хараб сжималось с каждым днем. В ставке шаха назревали панические настроения. Табасараны отбили провиант, доставляемый шахским войскам шамхалом Хасбулатом, а затем
Чем сильнее ослабевала шахская власть, тем напористее владетели и старшины Дагестана обращались за поддержкой и покровительством к России. Обращаясь к Кизлярскому коменданту Засецкому, анцухский старшина Галега подчеркивал, что шах предложил жителям аула вступить в персидское подданство, обещая денежную казну. На что они ответили: «Мы тебя государем не почитаем и казны от тебя не берем». А присланную к ним дружину разбили и обратили в бегство.
Астраханская губернская канцелярия сообщила в Петербург, что шах обратился к акушинскому Кадию с предложением вступить в персидское подданство, обещая денежную казну. Шах предлагал акушинцам вместе выступить против России. Но Кадий предупредил акушинских старшин: «Шах хочет идти на русских и подговаривает меня». По совету тех же старшин Кадий ответил шаху: «Если ты пойдешь на русских, то мы, объединившись с русскими, пойдем на тебя».
В создавшихся условиях шах предпринимал новые опрометчивые шаги, рассчитанные на привлечение горских владетелей на свою сторону и конфронтацию их с Россией. С этой целью он Эльдара с письмом следующего содержания повторно отправил в горы: «Мы одной с вами веры, предлагаю, чтобы вы помирились с шахом, и шах будет вас щедро жаловать, только бы дали шаху десять тысяч воинов, с которыми он пойдет на гяуров». Горцы не приняли это предложение и предложили Эльдару: «Объяви шаху, что они жалования его не требуют и войска не дадут, и мириться с ним, если из Дагестана не уйдет в свою Персию, не станут».
Тогда шах напал на уцмия Ахмед-хана, попытался привести в покорность его и его сторонников, но был отбит со значительными потерями. Разгневанный шах заявил, что не вернется в Персию, пока не приведет в покорность уцмия. А сам обратился к войскам с воззванием: «Кто того уцмия живого приведет или голову привезет, обещаю вознаграждение в тысячу рублей золотом».
Глава 8
Владетели и старшины Дагестана продолжали активно искать поддержку извне: одни со стороны России, другие в лице Османской империи. Турция редко когда вела с Дагестаном честную политическую игру – в самую тяжелую минуту предавала, вступая в сговоры с другими заинтересованными в его ослаблении политическими игроками. Горцы понимали, иное дело – Россия. Россия рассчитывала не только закрепить свои позиции в Дагестане, она в лице Горной страны видела партнера, надежного гаранта, охраняющего ее южные рубежи от набегов персов, турок и других степных народов. Это хорошо понимал и Надыр-шах. Он, как мог, пытался помешать этому сближению. Он изощренно давил на местных владетелей методами подкупа и устрашения. С этой целью шах через шамхала Хасбулата обратился к владетелям северных кумыков с предложением поступить к нему на службу, обещая высокие чины и богатые вознаграждения.
Шамхал Хасбулат с первых же дней вторжения персов на Дагестан с Надыр-шахом и дагестанскими правителями повел себя двояко. Шамхал Хасбулат был срочно вызван к Надыр-шаху. По поручению шаха шамхал отправил своего племянника Ширина и табасаранского зятя Раджаба с богатыми подарками к шамхалам Эльдар и Мехди, правителям северных кумыков. Посланцы шамхала Хасбулата должны были уговорить шамхалов северных кумыков, чтобы они перешли на сторону персидского шаха.
Перед отправкой племянника Ширина к шамхалам северных кумыков шамхал Тарков Хасбулат пригласил его в свой шатер. Шамхал в шатре сидел один, нахмурив широкие брови. Он принял Ширина без излишних любезностей: