Мне больно от твоей любви 2

Савина Ксения

– Сын! – Восклицает Грачевский старший, поднимаясь из-за стола. – А как ты здесь…

– Поменял билеты. Хотел сделать сюрприз.

– Тебе удалось.

Пока мужчины приветствуют друг друга, не обращая на меня внимания, поднимаю с пола последнюю бумажку. Нацепив на глаза солнцезащитные очки и прикрываясь документами, выскальзываю за дверь.

Слыша за спиной голос Макса:

– Крестник, какой ты стал. Дай я хотя бы обниму тебя.

Сердце колотится, как бешеное. А в горле застревает тошнотворный ком паники.

Под предлогом, что мне срочно нужно бежать, прошу Аделину занести документы в студию

к Демонам. И как можно быстрее уношу оттуда ноги. Несусь по коридору, как будто бы за мной кто-то гонится. Адреналин стучит в ушах, перемешиваясь со злостью. Потому что понимаю, что даже спустя столько лет я не готова встретиться лицом к лицу с этим человеком.

Глава. 3. Новая встреча.

Юля.

Уже несколько минут стою в женском туалете, пытаясь отдышаться и прийти в норму. Даже кран с холодной водой открыла. Первая мысль была охолодить ей пылающие щеки, но вовремя вспомнив о макияже, просто подставила под нее руки. В голове был полный хаос. Сердце все еще колотилось, как бешеное, того и гляди пробьет грудную клетку. Даже подташнивать начало от накатившей паники, и злости на саму себя за подобную реакцию. А ведь даже его не видела. Только слышала голос. И меня уже трясет. Самое главное, даже понять не могу, от чего именно.

И это бесит!

А ведь Кирилл, кажется, хотел меня предупредить. Но я не стала его слушать. Возможно, если бы знала, что Глеб возвращается, была бы морально готова. Хотя, кого я обманываю! Разве к этому можно подготовиться? Навряд ли. Уж сильно много эмоций и болезненных воспоминаний вызывает этот человек.

Мне хватило и нескольких секунд в одном помещении, чтобы как штормовой волной накрыло: обидой, злостью и болью. От которых так старательно пыталась избавиться много лет. Еще почему-то появилось чувство какой-то несправедливости, что ли.

Вот чего ему не сиделось в своих штатах?!

В голове против воли кружится череда вопросов: Зачем он вообще приперся? Надолго ли? Заметил ли меня? Узнал? Как часто он будет появляться в офисе своего отца? Смогу ли избежать нашей встречи? Потому что видеть Глеба совершенно не хотелось.

Вырывается истеричный смех. Становится смешно, когда вижу себя со стороны. Тоже мне, шпионка. Вот какого, а? Какого фига повела себя как идиотка? Еще бы по-пластунски из кабинета выползла. Ей-богу, хуже школьницы. Надеюсь, хотя бы Макс и Олег Дмитриевич не заметили моего глупого поведения. Иначе со стыда под землю провалюсь.

Ну, а Грачевский?

А что Грачевский.Рано или поздно мы бы все равно встретились. Работая в фирме его отца, это было неизбежно. В конце концов, разве он вообще должен меня волновать? Не должен!

У него своя жизнь, а у меня своя.

Долго и протяжно выдыхаю. Выключаю воду. Поправляю пальцами волосы, наношу на губы немного блеска. Затем улыбаюсь отражению и покидаю свое укрытие. Ведь работу никто не отменял. И сейчас лучше всего сосредоточиться именно на ней. Потому что больше всего в своей жизни я люблю именно ее. Родные и друзья, разумеется не в счет. И только она сейчас способна отвлечь меня от ненужных мыслей. Ведь здесь чувствую себя в своей стихии. А больше всего меня радует, что нахожусь рядом со своими друзьями, а именно таковыми мне стали парни из Демонов и, конечно же, с любимым братом.

Захожу

в студию к парням. Стас с закрытыми глазами развалился на небольшом диванчике, согнув ноги в коленях и скрестив под головой руки. Ник сидит за своей барабанной установкой и что-то бурно обсуждает с забравшимся на подоконник Эдом. На лицах этих двоих уже нанесен грим, а на глазах черные линзы. Тима здесь нет, и это неудивительно. Наверняка ошивается в гримёрке у своей девушки. Ромка сидит на высоком стуле, в его руках гитара, на которой негромко наигрывает мелодию. Брат так поглощён процессом, что не замечает моего присутствия, в принципе, как и все остальные. На его коленке лежит раскрытая тетрадь. Отыграв несколько аккордов, склоняется, чтобы что-то в ней записать, еле слышно напевая себе под нос. По сдвинутым к переносице бровям становятся понятно, что он очень сосредоточен. Потом приподнимается и вновь начинает подбирать мелодию на гитаре, но сбивается из-за гогота парней. Которые, судя по словам: буфера и задница, обсуждают какую-то девушку, а может быть и не одну.

– Я же, кажется, уже просил вас заткнуться! – Громко рявкает он. Скользя по ним злым взглядом.

– Сорри, братан. Будем тише, – Говорит Ник, приподнимая руки в примеряющем жесте, однако явно еле сдерживая рвущийся из него смех.

– Да не агрись ты, Увар. Вот че ты такой злой. Расслабься! – Спрыгнув с подоконника, хлопает ему по плечу Эд. Но, заметив взгляд брата, по которому видно, что он явно не прочь ударить своего товарища, отступает на шаг. – Да ладно тебе. Мы же просто болтаем.

– Можете своих телок обсуждать в другом месте! Я, в отличие от некоторых, здесь работаю. А не херней страдаю!

– Не, правда, пацаны, задрали! – Так и не открывая глаз, ворчит с дивана Стас.
– Валите уже куда-нибудь. Не видите, что ли, наш маэстро творит. Да и у меня уже башка от вас трещит!

– Пить, меньше надо! Тогда и башка целой будет, – Ухмыляется барабанщик.

– Вот с тобой забыл посоветоваться, что мне делать, – Огрызается Соколовский. – Можно подумать, ты у нас в ЗОЖники подался. Кто еще вчера тут строил из себя подыхающего от похмелья лебедя. Так что завались со своими советами!

– Эт точно! Ник у нас тот еще леБЛЯДЬ, – Коверкает последнее слово Эд, внося совсем иной смысл.

Все грохают от смеха, и даже я не могу сдержать улыбку, зная, что Никита самый главный бабник в группе.

– Да пошли вы! Придурки! – Злится он.

– Не, парни! Я вас точно всех прикопаю! – Вновь психует брат, которому парни мешают работать.

– Ладно, все, Ромыч, сливаемся. Твори! А мы пока пойдем перекурим Ник. – Кивает в сторону лестницы.
– Сокол ты с нами?

– Не-а. Вы мне и тут, придурки, надоели. Хотя бы немного от вас отдохну.

– Сам ты придурок.

– О, Малая, привет! – Замечает меня первым Эд, безуспешно шаря по карманам в поиске сигарет.

– Здорова, Юлькин! – Салютует мне Ник, подталкивая в плечо Эда. – Да пошли уже. У меня есть. – Показывает пачку и зажигалку. Хитро ухмыляясь другу, который так и не нашел свои сигареты.

– Во ты, козел! Это же мои!

– Были твои. Стали мои. Нехрен везде их разбрасывать, – Смеется тот, срываясь в верх по лестнице на второй уровень, из которой находится выход на крышу, где парни обычно курят, прячась от Влада. Который гоняет их за вредную привычку.