Мне доставшееся: Семейные хроники Надежды Лухмановой
Шрифт:
Скромные материальные доходы главы дома, тем не менее, позволяли семье держать гувернантку, няню и кухарку. А на лето снималась одна и та же дача в престижном Петергофе — большая и красивая с палисадником на улицу и приличным садом в глубине двора. Здесь же, в окрестностях городка, с марш-бросками, маневрами и палаточным бытом летнего военного лагеря ковалась и полевая выучка «павлонов» — элиты русской инфантерии.
В 1849 году 10-летний Андрей Байков, а вслед за ним Фёдор и Ипполит [51] под влиянием отца, а скорее восторженной атмосферы и духа подросткового патриотизма привилегированного военно-учебного заведения, поступают в корпус и в дальнейшем становятся пехотными офицерами.
51
Фёдор и Ипполит Байковы поступили в корпус в 1853 г.
Сам же Александр
Воспоминания дочери Надежды сохранили и донесли до нас его портретный образ того времени: «…густые вьющиеся волосы отца были рыжеватого оттенка, он причёсывал их на боковой пробор; брови тёмные, также как и короткие бачки; густые и мягкие усы закручивались колечками в углах рта, бороды он не носил… Эта красивая голова сидела на короткой плотной шее. Ростом он был высок, широк в плечах, но несколько сутуловат. Большие серые глаза, всегда такие весёлые и ясные, были полны необыкновенной доброты…» [52]
52
Н. А. Лухманова. Двадцать лет назад, часть 1, стр. 73–74, М., 1903 г.
Павловский институт
В середине мая 1853 года устоявшаяся жизнь семьи Байковых в одночасье рушится. У 45-летнего Александра Фёдоровича, не отличавшегося с детства крепким здоровьем и за 28 лет службы имевшего всего лишь 57 дней отпусков, судя по формулярным спискам, случился инсульт. Было от чего потерять голову жене и матери многодетной семьи, оказавшейся с мужем-инвалидом на руках и враз лишившейся и единственного источника дохода, и казённой квартиры.
Военно-учебное ведомство во внимание к заслугам своего чиновника перевело всех троих «павлонов» Байковых на казённое содержание, а 12-летнюю дочь Надежду с января 1854 года определило на тех же условиях в Павловский институт.
Справка:
Павловский институт — учебно-воспитательное заведение 2-го разряда (закрытого типа) в С.-Петербурге для девочек из обедневших дворянских семей и офицерских сирот. Основан в Гатчине в 1780 годах «Августейшим гатчинским помещиком» — великим князем Павлом Петровичем (будущим императором Павлом I) как «Военно-Сиротский Дом». В январе 1797 года переведён в С.-Петербург (Итальянский дворец на Фонтанке), а в 1829 переименован Николаем I в Павловский институт, дающий своим питомцам «павлушкам» подготовку для скромной семейной жизни в духе христианской нравственности и любви к Царю и Отечеству. Семилетний курс заканчивался выпускным экзаменом и удостоверялся аттестатом, на основании которого воспитанница получала из Министерства Народного Просвещения Свидетельство на звание домашней учительницы. С 1851 года институт окончательно обосновался в собственном здании на Знаменской улице столицы, где и просуществовал до 1918 года.
Надеясь поправить здоровье мужа, Надежда Дмитриевна приняла совет матери отвезти его в баронское имение дяди — бывшего предводителя дворянства Екатеринославской губернии на юге России, где за ним будет установлен надлежащий уход. С согласия Фёдора Ермолаевича и в сопровождении брата Николая Н. Д. Байкова решилась на дальний переезд. Трудно сказать, что повлияло на состояние здоровья Александра Фёдоровича, но оно стало улучшаться. Оставив супруга на попечении родственников, Надежда Дмитриевна вернулась в С.-Петербург и, сняв небольшую квартирку в Гусевом переулке, полностью переключилась на заботы о сыновьях-кадетах и дочери-институтке.
Какой она осталась в воспоминаниях своих детей? «…Мы её побаивались. Всегда слишком нарядная, она не допускала ни бросаться ей на шею, ни теребить за платье, взыскивая за малейший беспорядок в туалете или за резкость манер. Но что стесняло нас больше всего — это её требование говорить с ней по-французски. Поэтому чаще мы умно молчали. За серьёзные провинности мать сама секла нас розгами и становилась усталой, красной и сердитой.
Я никогда не могла согласиться с тем, что многие называли её красавицей. Или она слишком рано отцвела, или собственное моё понятие о красоте не подходило к ней: мать была среднего, почти маленького роста, очень худощавая брюнетка, с желтоватым цветом лица, длинным очень тонким носом, несколько свисавшим к выдающемуся острому подбородку; тёмные глаза — с хорошими ресницами, но они часто моргали и в них не было широкого взгляда; чёрные волосы её, разделённые на бандо прямым пробором, всегда были покрыты каким-нибудь „фаншоном“ из чёрных кружев; маленький рот с тонкими губами сжат с выражением горечи и обиды. Очень худые тонкие пальцы унизаны кольцами… Она аккуратно приезжала ко мне в институт всегда с гостинцами, но и мучила нравоучениями, превращая свидания в тяжёлые, скучные минуты. Мы не понимали её и потому не сочувствовали ей. При полном повиновении и вежливости в наших отношениях не хватало искренности…» [53]
53
Н. А. Лухманова.
Учебный год в Павловском институте (фактически интернате-пансионе) начинался с января и заканчивался балом выпускников к Рождеству. В начальный класс принимались девочки с домашним воспитанием и не моложе 11 лет. Соответственно и покидали заведение будущие домашние учительницы в возрасте 18–19 лет. Летние каникулы для 240 воспитанниц если и существовали, то только для тех, чьи родители имели возможность им это устроить, получив предварительное согласие начальницы — баронессы Фредерикс. Большинство же довольствовалось прекрасным институтским садом с фонтаном и бассейном для купания.
В 1852–70 годы учебную часть возглавлял действительный тайный советник А. С. Норов [54] , инспектором классов состоял В. Н. Полевой [55] .
Помимо общеобразовательных дисциплин с двумя языками и физикой, преподавались дидактика и курс педагогики, но любимым учебником институток оставалась хрестоматия Галахова. Определённое внимание уделялось и светским предметам: музыкальными занятиями руководил известный пианист Гензельт; обучение пению по методу Шеве вёл особый преподаватель Васс; класс рисования представлял художник Премацци.
54
А. С. Норов (1795–1869), государственный деятель, писатель, востоковед, библиофил. В 1850 г. — товарищ министра, в 1854–58 гг. — министр Народного Просвещения.
55
В. Н. Полевой — один из сыновей известного писателя, критика, журналиста и историка Н. А. Полевого.
Среди известных выпускниц института — Е. В. Тистрова (мать Н. К. Крупской — будущей жены В. И. Ульянова — Ленина, выпуск 1859 года) и Л. A. Чурилова (известная писательница Чарская, выпуск 1893 года).
Распорядок дня «павлушек» носил откровенно спартанский характер военно-сиротского воспитания.
Тюменские кожевенники на выставках
Впервые мысль об участии в публичных российских выставках, проводимых с 1829 года [56] , с кожевенным товаром собственной выделки возникла у Филимона Степановича, вероятно, после Мануфактурной выставки 1857 года в Варшаве и перехода в 1859 году во 2-ю купеческую гильдию с заявленным капиталом в 20 000 рублей!
56
Описание 1-й публичной выставки российских мануфактурных изделий бывшей в СПб., 1829 г., разд. VII. Особой награды — медали на Аннинской (ордена Св. Анны) ленте — был удостоен кожевенный фабрикант из Петербурга Г. Гинтер, стр. 317, № 7, СПб., 1829 г.
Уже на Всероссийской выставке произведений сельскохозяйственной промышленности 1860 года в С.-Петербурге мы встречаем двух экспонентов из Тюмени [57] . 2-й гильдии купцы Ф. С. Колмогоров и И. А. Решетников [58] представили на суд экспертов алую, белую и чёрную юфть по цене 4,1–4,3 рубля. К сожалению, пока не удалось по данной экспозиции отыскать списки участников, удостоенных наград. Но это был прорыв.
Если до сих пор тюменские кожевенники ограничивались сбытом товара в прилинеиных Троицке, Петропавловске и Семипалатинске (в лучшем случае в Ирбите), то в 1860 году Решетников и Колмогоров впервые «взяли в поставку» около 85 000 кож белой юфти в Москву. Это неслыханное предприятие, рождённое в головах безумцев, в насмешку окрещённых земляками «нововводителями», открыло для всей Западной Сибири обширные рынки сбыта в Европейской России, вплоть до столицы империи [59] .
57
Императорское вольное экономическое общество. Каталог выставки произведений сельского хозяйства и промышленности 1860 г. в СПб. (Отд. V, разд. 1, «Кожи и шкуры», стр. 14; разд. 8, «Продукты животные», стр. 127). СПб., 1861 г.
58
На заводе И. А. Решетникова 15-летним подручным приказчика (за 50 рублей в год на хозяйском обеспечении) начинал трудовую жизнь московский 1-й гильдии купец и известный тюменский меценат-благотворитель Н. М. Чукмалдин (1836–1901).
59
Н. Чукмалдин. «Из Тюмени», Тобольск, губ. ведомости, № 20, отд. 2-й, стр. 163–164, Тоб.,1860 г.