Мне душу рвет чужая боль
Шрифт:
Комов пулей влетел в кабинет и, не успев затормозить, сшиб рукой стоявшую на столе стеклянную пепельницу. Она хоть и была массивной, но разлетелась на мелкие кусочки.
– Хорошо, если на счастье, – ничуть не расстроившись, сказал Федот.
– А если нет? – нахмурился Степан.
– Должно быть счастье. Сколько ж можно… Здесь Трутнев, в Битове. И на этот раз мы должны его взять…
Комов выложил на стол заключение экспертизы.
– Его пальчики в квартире нашли. Его!.. Я так понимаю, он пластику сделал,
Степан чувствовал, как холодеют пальцы. Трутнев снова в городе, он снова вышел на охоту.
– И зачем?
– Может, Шведов ему мешает, – пожал плечами Комов.
– Чем?
– Я так думаю, ему Кристина нужна… Если она была в контакте с Лоскутовым, то и с Артуром тоже могла быть. Может, у него любовь к ней. И к ее деньгам. Красивая и состоятельная дама, но при мужике. Мужика под следствие, а ее к ноге…
– Он мог бы просто-напросто убить Шведова. Ну да ладно… Значит, Кристина ему нужна… А если не только она…
Степан схватил со стола телефон, связался с Жанной.
– Да, – отозвалась она.
Но на этом ее спокойствие закончилось.
– Черт!.. Скотина!.. А-а…
В трубке зашумело, ухнуло, бухнуло, загрохотало.
– Жанна! – в панике закричал Круча.
В ответ он услышал, как жена застонала, но где-то в стороне. Похоже, Жанна попала в аварию, и телефон вывалился из руки. Возможно, она даже не слышала, как Степан кричал в трубку.
– Жанна, что с тобой? Где ты?
Судя по ее стонам, ей было очень плохо. Степан должен был ей помочь, но не знал как. Одно он понимал четко – нужно как можно скорее садиться в машину и ехать по ее маршруту. И в «Скорую» надо звонить, пусть и медики едут той же дорогой…
– Жанна, держись!
Он был уже на лестнице. А спустившись со второго этажа на первый, услышал до рези в ушах знакомый голос:
– Ну вот и попалась!
Это был Артур. Если бы он сменил голос, Степан все равно бы узнал его. Только такое чудовище, как он, могло подстроить аварию и захватить Жанну.
– Артур, мразь, сука! – в бессилье разорялся Степан, слушая, как подонок вытаскивает стонущую Жанну из машины.
– Круча! Что за истерика?
Одергивающий голос прозвучал так неожиданно, что Степан решил, будто полковник Одинцов находится рядом с Артуром, помогает ему справиться с Жанной.
Но нет, Одинцов стоял прямо на пути, перед вертушкой у дежурной части. И негодующе смотрел на Степана… А ведь он действительно очень помог Артуру. Если бы не глупая задержка, Степан был бы сейчас рядом с Жанной, и она бы не смогла стать легкой добычей уголовного отморозка.
– Товарищ подполковник, стоять!
Увы, Одинцов и не думал уступать ему дорогу.
– Да пошел ты!
Степан сделал резкое движение головой. Он был в таком состоянии, что запросто мог боднуть полковника так, чтобы оба глаза вспухли разом, но в самый последний момент остановился. Зато дал волю рукам, отчего несчастный Одинцов попал под лопасть вертушки
Степан понимал, что совершил непростительную глупость, но руки Одинцову не подал. И шедший за ним Комов небрежно переступил через полковника.
– Круча, стоять! Под суд пойдешь! – орал им вслед Одинцов.
Но его никто не слушал.
– Сука. Из-за него все, – зло процедил Степан, вбрасывая свое могучее тело в салон комовской машины.
Он очень спешил, и Федот не мешкал, но все же было ясно, что спасти Жанну они не успеют. А зная о фатальном везении Артура, трудно было уповать на то, что его разоблачат и схватят на месте преступления…
«Красивая девочка, хорошая девочка», – Артур скалил зубы и жадно смотрел на нее.
И еще нагло потрепал ее по щеке. Жанна не вытерпела и вскочила со своего места. Поведение Артура не укладывалось ни в какие рамки. Ведь он был чужим на этом празднике жизни…
«Что вы себе позволяете?» – вскипела она.
«Ух ты, моя козочка! – еще шире улыбнулся Артур. И неожиданно заявил: – Собирайся, со мной поедешь!»
Жанна в недоумении перевела взгляд на Степана, с которым она приехала в ресторан.
«Что же ты молчишь? Почему не скажешь ему, что я с тобой?»
«Извини, Жанна, но ты поедешь с ним!»
Степан смотрел мимо нее.
«Я не пойму, что здесь происходит!» – запаниковала она.
«Да успокойся ты, крошка, – сказал Артур. – Твой муж проиграл тебя в карты. Теперь ты моя…»
Абсурд в дебрях тяжелого бредового сна. Какой-то очень дальней извилинкой своего сознания Жанна понимала, что находится в плену кошмаров, но возмущение бурлило в ней с такой силой, будто все происходило наяву.
«Да ты не бойся, у меня тебе будет лучше, чем у этого», – Артур с презрением посмотрел на Степана.
И Жанна посмотрела на него точно так же. А как она еще должна была относиться к человеку, который проиграл ее в карты? Или Степан думал, что она упадет ему в ноги, станет целовать его туфли…
«Степа, ну и на сколько ж я потянула?» – ехидно спросила она.
«Артур скажет», – поморщился тот.
И вдруг взорвался.
«Ну, чего ты на меня уставилась? – ткнул он в нее пальцем. – Презираешь? Да кто ты такая, чтобы меня презирать? Я тебя на помойке нашел, вычистил, вымыл… Ты мне пятки лизать должна!..»
Нет, Степан не мог говорить такое. И в карты он проиграть не мог. Волна ярких эмоций вынесла ее на вершину, с которой начиналась высота пробуждения. С трудом открыв глаза, она обнаружила себя в какой-то комнате. Загаженная мухами лампочка под пыльным матерчатым абажуром, выцветшие шторы в проеме закрытой двери, старый шкаф с фанерными дверцами, тумбочка, покрытая кружевной салфеткой, давно не беленные и неровные стены с маленькими трещинками. Жанна лежала на широкой железной кровати с гибкой сеткой, на мягкой перине без одеяла. Легкий джемпер, джинсы, а меховая курточка, в которой она ехала в машине, висела на вешалке возле двери.