Мне его подарили! Дом-портал 2

Риш Мартиша

– Где ошейники? Я бы хотела взглянуть.

– Ой! Я и не заметила, как вы подкрались. Нужно заказать ткань и много. Мальчика нужно одеть. Так ходить совсем не прилично. Оплатите?

– Да, конечно, я дам сколько нужно.

– Вот и хорошо. А ошейники хранятся в малой гостиной. Идемте, я покажу.

Просторная комната тонет в бархате, тяжёлые кресла радуют глаз резьбой, изысканным шитьем подушек, золотой бахромой. Все это вовсе не кажется аляповатым, наоборот, благородным. Фея прошла к комоду, выдвинула из него ящик, достала шкатулку, ее крышку расчертил латунный орнамент цветка. Она поставила шкатулку на высокий стол тот чуть присел на лапах,

будто готовится прыгнуть. Тонкое черное дерево хранит память о балах и приемах.

– Выбирайте. Эти все новые.

– Благодарю.

– С вашего позволения, я закажу сразу ткани.

– Да, конечно. Вот еще что, дом-артефакт трогать я запрещаю.

– Само собой, разумеется, хозяйка.

Фея сделала реверанс и растворилась. Лишь за стеной комнаты послышался звук передвигаемых роликов компьютерного кресла.

Приоткрыла крышку шкатулки. Внутри золотые ожерелья вроде того, какое я видела в ресторане на шее танцора Гюрзы, кожаные ленты, тонкие и пошире, цепочки.

– Выбирай, совсем снять ошейник я не могу.

– Я понимаю и принимаю это, Диинаэ.

Альер встал совсем рядом, высокий, напряженный, на меня так и не смотрит. Я потянулась к широкой ленте кожаного ошейника и наши руки в шкатулке столкнулись. Может, Альер сделал это специально? Не знаю. Я подняла свой взгляд на него и пропала в искристой зелени глаз, в его решительном взгляде, не могу оторваться от припухших губ цвета темной переспевшей вишни. Так хочется вновь к ним приникнуть, насладиться сполна.

Невольник сам наклонился ко мне, чуть провел по своей губе самым кончиком языка, будто спросил разрешения. Я потянулась навстречу, привстала на цыпочки и тут же ощутила широкие мужские ладони на своих бедрах. Прикосновения обжигают, обещают неимоверное удовольствие, утоление жажды. Той, что была со мною всегда. Жаркий поцелуй сметает в сторону все границы дозволенного, Альер истово ласкает меня своими руками, обнимает, прижимает сильней, я подчиняюсь этому вихрю и, кажется, невозможно оборвать свое наслаждение, эту негу. Хочется потеряться, забыться в ней... Не теперь. Сначала дело, все остальное потом.

– Не сейчас. Потом.

– Эта ночь станет...

– Я не знаю, - сухо прикасаюсь к желанным губам, - Выбери ошейник.

– Пусть моя госпожа сама сделает выбор, - закусывает он губу и отводит взгляд в сторону.

– Этот подойдет?
– мягкая лента из бархата совсем не трет кожу, скорее ласкает.

– На все ваша воля, хозяйка моей души, - парень опускается на колени, скрещивает за спиной руки.

– Не нужно.

– Так вам будет удобней надеть его на меня.

Я провожу рукой по его немного колючей щеке, осторожно накидываю бархатную петлю на шею, соединяю ее концы. Серебряная пряжка застегнулась сама, словно так и должно быть.

– Я не вовремя, хозяйка?

Фея вновь возникла на пороге комнаты. Альер торопливо поднялся с колен, опустил голову вниз, покраснел.

– Все хорошо.

Тугой кожаный ошейник грубой работы я сунула в карман пальто. Сергей точно не ждёт от меня такого подарка. Надеюсь, он меня не убьет сегодня, это было бы довольно обидно.

Глава 31

Эстон

Я оказался по другую грань мира, на пороге особняка своей доброй жены. Воля эльтем незыблема, она – твердь любого мира. Эту истину внушали мне с детства, она растекалась по моим жилам с молоком матери. Один раз я посмел усомниться, поднял восстание, бунт... И до сих пор жалею об

этом. Помню, спустя столько лет, полные слез глаза матери, как легко она от меня отказалась, исключила из клана. Я был обречен. Чудо, что мне дали уйти в другой мир. Еще большее чудо, что я смог в нем выжить и преуспел. Впрочем, нет, никакое это не чудо, а лишь воля эльтем. Моя мать выбрала для меня мир, отдала несколько артефактов. Уверен, она рассчитывала на то, что время, труд, испытания, отсутствие той, что поможет, выбьют всю дурь из моей головы... Или душу из тела. Ставки были действительно высоки и справедливы.

Эльтем никогда и ни за что не переиграешь ни на своём, ни на ее поле. Можно только подчиняться, выполнять ее волю, пытаться угодить.

Я сыграл вновь, сделал высокую ставку. Диинаэ и не представляет теперь до конца, что означает ее знак, ее роза на моей коже. Я отдал ей в полную власть свою судьбу, тело, состояние, все, чего сам смог добиться, все, что вложил в меня в юности клан. Таков закон нашего с Диинаэ мира. И раз уж я намерен туда вернуться, то должен поступать со своей женой честно. Иначе, когда она поймет, что я ее хоть в чем-нибудь обманул... Я молить о смерти стану скорей, чем попаду в ее руки.

Это сейчас эльтем Галицкая не вполне понимает, какой силой наделена, какой властью она обладает. Зато потом поймет и тогда... Нет, лучше не думать. Главное, не допустить ошибки. Быть добрым, заботливым, мягким, уступчивым, подчиняться и помогать. Бросить себя ей под ноги. Таков путь любого тем, заключившего брак по своей доброй воле. Да и не о чем мне жалеть, на Земле я достиг всех целей, добился богатства, не погиб, выжил, выбрался, сделал себя. Теперь хочу вновь увидеть свою мать, доказать ей, на что я способен, вымолить прощение. Если повезет, то получить главную награду – сухую похвалу из ее мягких губ. Напрасно я не ценил ее ласку и поцелуи в макушку, когда был ребенком. Сейчас бы многое отдал лишь бы узнать это вновь.

По сути, я сейчас по своему положению мало чем отличаюсь от Альера. Разве что продать Диинаэ меня не сможет пока не сделает рабом, зато убить с легкостью сможет. И власти в гареме у мужа все-таки больше. Ее рабы подчиняются мне. Власть дает метка мужа. Но толку от этого мало, увы.

Единственное, на что я могу уповать – на справедливость эльтем. То врожденное чувство, которое является стержнем дроу. Да только нет никакой уверенности в том, что эльтем не накажет меня. И воспротивиться ей я не решусь.

Тем Денис с лёгкостью отказался от меня, осмелился нарушить наш с ним уговор. Злой, невоспитанный, избалованный, наглый, невероятно талантливый, умный, коварный! Гаденыш! Я и сам был таким в его годы. За что и поплатился теперь. Руки так и чешутся надрать юноше уши, а еще лучше ухватить за шею и держать, склонив голову, покуда не подчиниться мне. Осмелюсь? Разумеется, нет. Да и толку от этого никакого не будет.

В тем Денисе я слишком четко вижу себя самого. Свою юношескую глупость и железную волю. Наш поединок в любом случае закончится для меня проигрышем, а для тем Дениса несомненной победой. Даже если я его одолею, а я уверен в себе и легко могу это сделать. Если он повалит меня в поединке, то почувствует себя победителем, осознает еще больше свою безнаказанность и силу. Если же я прижму его голову к матам спортивного ринга, то тем Денис осознает себя обиженным малышом и бросится за утешением к матери. Нет, нужно действовать тоньше, и я придумаю как. Чувства – роскошь для дроу. Как бы я ни хотел встряхнуть тема, я никогда этого себе не позволю.