Мне не нужен муж! Что значит, вы настаиваете?!

Обская Ольга

— Никто не знает, — развёл руками Гастон. — Но Шерези-Шико не хотел сдаваться. Он решил обратиться за помощью к лучшему артефактору.

— К моему дядюшке? — догадалась Яна.

— Да, к Жюлю. Граф знал, что если кто и сможет ему помочь, то только он. Шерези пообещал ему любые богатства, если тот изготовит артефакт, который позволит беспрепятственно проникнуть на земли дамарийцев и выведет его на след Мериан.

А граф, чувствуется, действительно сильно любил дочь. У Яны перед глазами стояло суровое мужское лицо с темными от печали глазами.

— Сначала Жюль не хотел браться за заказ. Только безумец

решится переходить дорогу дамарийцам. Но граф был настойчив. В конце концов, ваш дядюшка внял мольбам отчаявшегося Шерези и взялся за работу.

Гастон ненадолго прервал рассказ, чтобы хлебнуть из дорожной фляги воды. А Яне не терпелось услышать продолжение. Она и не заметила, как сильно прониклась событиями двадцатилетней давности.

— Я уже говорил вам, что Жюль был исключительно талантлив. Но задача перед ним стояла нереально сложная. Артефакторское чутьё подсказало ему, что противостоять магии дамарийцев может лишь предмет, изготовленный из обсидианового камня-монолита, который дамарийцы почитают как святыню.

— Жюль решился отколоть от него кусок? — у Яны сердце замерло. Какой же отчаянный у неё был дядюшка.

— Да, говорят, он ходил к подножию Саульской горы, где у входа в пещеру расположен монолит, и отколол небольшой кусочек обсидиана — размером с виноградину. Больше ему не нужно было.

— Как же из этой обсидиановой виноградины у него получился артефакт?

— Изготовление артефакта — это таинство. Никто не знает, что Жюль делал с камнем. Обжигал, шлифовал, обкуривал магическими дымами, а может, растёр в порошок, добавил секретный ингредиент и снова склеил. Или выдерживал во флегманской ртути, или просто начитывал над ним заклинания. Артефакторы не раскрывают свои секреты даже близким. Да и смысла в этом нет. Повторить всё равно ни у кого не получится — нужен сильный дар.

Воображение Яны очень чётко нарисовало то, что у Жюля в итоге получилось. Это была красивая подвеска — строгий мужской кулон. Чёрный с зелёными прожилками камень в обрамлении чёрного металла.

— На работу у Жюля ушло семь дней. Артефакт был готов. А вот дальше начинается самое таинственное и противоречивое…

Глава 4. Завтра она станет моей женой

Вот как так?! История, которую рассказывал Гастон дошла до кульминации, впереди самое таинственное и противоречивое, но Яне придётся подождать. Экипаж сделал вынужденную остановку около одной из придорожных таверн, и Гастон прервал повествование.

Кучер занялся лошадьми, а у пассажиров появилась возможность размять ноги и перекусить. Гастон предложил ужин за свой счёт и был так мило настойчив, что Яна согласилась.

— Это мой долг перед Жюлем, организовать для вас комфортную поездку к лавке, которую вы согласились принять в наследство, — аргументировал он.

Яна догадывалась, что поверенный — достаточно состоятельный человек, и для него заплатить за ужин — сущий пустяк. Упорствовать его заботе — глупо.

Полненькая розовощёкая хозяйка таверны встретила гостей приветливо и усадила за лучший столик. Им подали рагу из утки с овощами, которое оказалось вкусным и сытным. А горячий морс из лесных ягод, вообще, смело можно было отнести к напиткам богов.

Яне понравилось, что хозяйка таверны — женщина. Штудируя книги, она обратила внимание, что мир, в котором очутилась, хоть и с патриархальным

налётом, но всё же небезнадёжен. Местные устои вполне допускают, чтобы женщина имела свой бизнес. И эта ухоженная процветающая таверна, руководимая представительницей прекрасного пола, доказывала на практике то, о чём Яна прочла.

Ещё одно ценное наблюдение она сделала, когда Гастон расплачивался за ужин. Перекус на двоих обошёлся поверенному в четыре луарда. Значит, двух луардов достаточно, чтобы насытиться одному. В портмоне у Яны — двадцатка. Нехитрые математические расчёты показывали, что сумма эквивалентна десяти ужинам. Не густо.

Ничего. Яна не унывала. У неё была надежда, что за несколько дней она найдёт способ вернуться домой к привычной жизни.

После ужина экипаж снова тронулся в путь. В густых сумерках дорогу освещали лишь два фонаря, прикреплённых к корпусу, да незнакомые далёкие звёзды. Этот фон очень подходил к истории, которую продолжил Гастон. Яна снова мысленно оказалась в старой лавке, полной таинственных вещей.

— Я остановился на том, что Жюль закончил работу над артефактом за семь дней, — напомнил поверенный, — но когда Шерези-Шико приехал забрать заказ, Жюль с сожалением сообщил ему, что у него ничего не получилось. "Я бился над артефактом днями и ночами, но понял, что не в силах тягаться с дамарийцам. Мне никогда не сделать то, что вы просите", — сказал он графу.

Неожиданный поворот.

— Дядюшка солгал? — догадалась Яна. — На самом деле у него получилось?

— Кто-то считает, что он сказал чистую правду. А кто-то полагает, что, напротив, у него получился сильнейший уникальный артефакт. С такими удивительными свойствами, что Жюлю стало жаль отдавать его графу, и он оставил артефакт себе.

— А вы, монсир Гастон, в какую версию верите больше: в первую или вторую?

— Я больше верю третьей версии. Кое-кто поговаривал, что Жюль не стал отдавать графу артефакт, потому что его об этом попросила сама Мериан. Она явилась к нему в одну из ночей, когда он работал над артефактом, и рассказала, как сильно любит дамарийского юношу и как счастлива с ним. А если отец найдёт её и вернёт домой, это разрушит ей жизнь.

Яне тоже эта, третья, версия понравилась больше других. Видимо, дядюшка в душе был тот ещё романтик.

— Граф уехал от Жюля очень недовольный. А когда поползли слухи, что артефактор его обманул, оставив артефакт себе, Шерези и вовсе рассвирепел. Поговаривают, что именно он виновен в том, что дела у Жюля пошли из рук вон плохо. Ваш дядюшка утратил дар, а в лавке стало происходить что-то настолько недоброе, что Жюль посчитал за лучшее оставить дело и перебраться в другой город. Больше он в свою лавку никогда не возвращался.

— Думаете, Шерези применил к Жюлю тёмную магию?

— Я склонен думать, что граф ни при чём. Проклятия, которые стали сыпаться на голову вашего дядюшки, скорее связаны с тем, что он потревожил святыню дамарийцев.

Да, это было больше похоже на правду. Хотя мести графа Яна тоже не исключала бы.

— А как думаете, монсир Гастон, уезжая из Трэ-Скавеля, дядюшка взял артефакт с собой или обсидиан до сих пор находится в лавке?

— Для меня это такая же загадка, как и для вас, муазиль Вивьен. Но насколько знаю, когда Жюль осел в другом городе, напасти прекратились.