Мне не жаль

Anne Freytag

Das Gegenteil von Hasen

Все права защищены. Книга или любая ее

часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Copyright © 2020 by Anne Freytag

Четверг – вот когда все изменилось. Я не помню точной даты и времени. Но хорошо помню того белого кролика, которого я заметила незадолго в то же утро на траве между трассой и трамвайными путями. Я стояла на светофоре: в одном ухе музыка, уличный шум – в другом. Я слишком к этому привыкла. К постоянному шуму машин, к запаху бензина, к слоям еле заметного пара, который исходит от асфальта в жару. А кролик просто жил; очень маленький и красивый, он прыгал где-то среди машин в час пик. И, вопреки клише, он ни капли не боялся. Он был подобен волку среди овец. И я хотела быть похожим на него.

Мюнхен, четверг, 21 мая, 11:45

Администрация городской гимназии имени Кете Кольвиц

Тема: Издевательства над Юлией Нольде

.....................................................................................

Комиссия:

госпожа Ферхлендер – директор;

господин Вейганд – заместитель директора;

Эдгар Ротшильд – ученик выпускного класса;

Бенджамин Ротшильд – отец ученика, законный опекун.

.....................................................................................

ЭДГАР:

Ничего не было.

ГОСПОЖА ФЕРХЛЕНДЕР:

Насколько я знаю, ты нашел сумку, верно?

ЭДГАР:

Да, верно. В автобусе. Но я этого не делал.

ГОСПОДИН ВЕЙГАНД:

Но ты же понимаешь, что некоторым людям здесь трудно поверить в это.

ГОСПОДИН РОТШИЛЬД:

Мой сын не лжет. Если он говорит, что не делал этого, значит, не делал.

ГОСПОЖА ФЕРХЛЕНДЕР:

Мы не обвиняем вашего сына.

ГОСПОДИН РОТШИЛЬД:

Да? По-моему, выглядит как обвинение.

ГОСПОДИН ВЕЙГАНД:

Мы просто пытаемся собрать в единое целое то, что произошло, вот и все.

ГОСПОДИН РОТШИЛЬД:

Я бы сказал, что вы все осведомлены о том, что произошло. Просто никто не знает, кто это был.

ГОСПОЖА ФЕРХЛЕНДЕР:

Мы хотим правды.

ГОСПОДИН РОТШИЛЬД, усмехнувшись:

Правды? А чьей правды

вы хотите?

ГОСПОЖА ФЕРХЛЕНДЕР:

Как вы думаете, их больше одного?

ГОСПОДИН РОТШИЛЬД:

Виновных всегда больше одного.

ГОСПОЖА ФЕРХЛЕНДЕР:

Хорошо. Госпожа Ферхлендер смотрит на Эдгара. Тогда расскажи мне свою правду.

Иногда Эдгар думает, что такие люди, как он, существуют только для того, чтобы другие сравнивали себя с ним, тем, кто хуже. Потому что если все сравнивали бы себя только с лучшими, они на их фоне казались бы средними и, следовательно, просто нормальными. Если эту мысль развить, то выходит, что он неплохой человек. Поэтому Эдгар считает, что люди должны быть благодарны таким, как он. Но это не так. Он считает, люди слишком заняты собой, чтобы обращать на него внимание.

Некоторое время ему казалось, что и она не особо отличается. Но кое-что заставило его изменить мнение.

Эдгар сидит в задней части автобуса, в предпоследнем ряду слева, как в принципе и всегда, когда ездит один. Он слушает «In the Morning» исполнителя Jefferson Airplane, а его взгляд устремлен на нее как заряженное оружие. Он видит только ее темные волосы и шею. Даже такие мелочи оставляют шрамы на сердце. Она смотрит куда-то в окно на проплывающие мимо деревья. Он не видит ее лица, только лишь очертания ее профиля.

Несколько дней назад они тоже вместе ехали в школу, а затем возвращались после уроков домой. Воспоминания об этом моменте кажутся странно чужими. Как будто его там не было, а был кто-то другой. Как будто кто-то только что рассказал ему об этом.

Их дружба, или как это вообще можно назвать, ограничивалась поездками на автобусе. До и после они не разговаривали друг с другом. Как будто все это – один большой секрет. То, о чем вы не говорите другим. Она – потому что стеснялась, он – потому что ему все равно никто бы не поверил. Как будто такая девушка, как она, будет общаться с кем-то вроде него. Ее шея такая тонкая и нежная. Эдгар не хочет представлять, как пахнет ее кожа, но не может остановиться. У нее маленькие круглые ушки. Как ракушки. Это слово больше всего подходит для описания.

Они познакомились почти три месяца назад. Он был одним из тех безымянных ребят из массовки, которые крутятся вокруг них и им подобных. Плутон на своей орбите. Если бы она не столкнулась тогда с ним, ничего бы не случилось. Между ними лежала разграничительная черта, как линия в спортзале, указывающая на место игрока. Вы, конечно, можете преступить ее, но вам не хочется. Ведь это нарушение правил. Как будто это не просто отметина на полу, а ограничение, с которым человек рождается.

На самом деле Эдгар ничего не имеет против своего мирка. Он никогда не хотел быть звездой школы. Тем более он совершенно не понимал, за что другие заслужили такое звание. Звезды. Во всяком случае, они всем нравятся (хотя в этом он уже не уверен). Все остальные их просто боятся. Уродливый внутренний мир под маской фальшивой улыбки. У них есть власть, но не слава. И все же их считают популярными. Они немного красивее, немного лучше, как будто в их мире больше смеха, вечеринок и контрастов, чем у обычных людей. Они просто напускают туман, в котором все вынуждены жить. Что-то вроде пузыря.