Мне нельзя тебя хотеть
Шрифт:
— Серьезно? — Пашка проследил за направлением моего взгляда и искренне удивился. А потом повысил голос и окликнул рыжую, которая на секунду растерялась. — Эй, малая, иди сюда!
Малышка сказала пару слов парню и тот кивнул и зашагал на кухню, а рыженькая медленно двинулась в нашу сторону соблазнительно покачивая бедрами. Казалось, что она намеренно не спешит, чтобы оттянуть нежелательный момент знакомства, но с чего бы ей париться…
— Ты слышь, че, Маркос не узнал тебя, киска, — Пашка обхватил подошедшую к нам малышку за шею
18
— Даша?
Вынь его, мне больно!
Удивление даже не пришлось изображать, я просто охренел от этой новости и Пашка похлопал меня по плечу, явно забавляясь.
— Ты ее когда в последний раз видел, когда ей сколько было, одиннадцать?
Ты слишком большой…
— Выросла, да? — не унимался друг, а я все никак не мог прекратить тупить.
Не говори никому что стал моим первым, ладно?
— Да…
Не отрывал взгляда от лица рыжей. Казалось, она была напряжена, потому что не спешила подхватывать шутливый тон Пашки, вместо этого молчала и так же напряженно смотрела на меня.
— Ладно, болтайте, мне пора, — Пашка снова ударил меня по плечу и быстро чмокнул сестру в лоб, а потом направился к выходу сквозь толпу.
Рыжая развернулась, как только брат скрылся из виду, торопливо окинула взглядом толпу и собралась свалить, но я дернул ее запястье и она поморщилась.
— Не так быстро…
Шагнул с ней в сторону кухни, но Дашка попыталась высвободить руку. Естественно тщетно.
— Отпусти, ты совсем что ли? — крикнула в лицо, но я не обратил внимания на ее сопротивление и волок рыжую дальше, в кухню, мимо толпы каких-то парней у стола, к входу в чулан. Дашка пыталась сбросить мою руку, поцарапать второй, пнуть ногой, но успевал блокировать ее попытки, ощущая как медленно и неотвратимо дикое удивление сменяется бурлящей в крови яростью.
Голову ей отверну. Прямо сейчас.
Открыл дверь, толкнул сестру друга внутрь и захлопнул, входя следом.
Выпустил ее запястье из хватки и она растерла его сердито косясь в мою сторону.
— Синяк будет…
Не обратил внимание на ее попытку потянуть время и ощутил как губа дернулась от злости. Обычно тик был перед дракой. Надо осадить.
— Марк, успокойся, — видимо ей тоже стало страшно.
— Думаешь весело поиграла? — толкаю Дашку к стене, наступаю сердито. Малышка сжимается, будто боится что и вправду ударю, но ведь я не зверь, хотя клянусь сейчас так хочется об этом забыть! — И таблетки ты не пьешь, верно?
— Не мои проблемы, что ты ни одной юбки не упускаешь, — ей бы молчать, но характер взрывной,
— Залететь от меня хотела? — ударяю стену рядом с ее головой, придушил бы сучку. — Поэтому соврала?
— Отойди, заору! — толкает в грудь, но я принципиально не сдвигаюсь, давлю на нее взглядом, яростью в нем, молчанием. — Ты сам подкатил, не надо стрелы переводить! И вообще, не я тебя соблазняла, ясно? Ты первый запустил мне руки в трусы!
Молчу, пытаюсь совладать с собой, но изнутри разрывает. Хочется орать, грушу долбить в зале или морду какому-нибудь уебку разбить. А передо мной слабая девочка, но она одним своим присутствием в нокаут отправляет нервы и мозг, заставляя меня как обдолбанного трястись от злости.
— Что, правда глаза колет? — как будто нарочно нарывается стерва. Не видит берегов? Ведь сорвусь на нее, сорвусь! — Блядство никогда до добра не доводит, теперь ты это понял?! — срывается на крик, в лицо орет, а ее голос как из под толщи воды звучит. Глухо. Потому что пульс в ушах и глотке долбит, не дает очнуться из транса ярости.
— А теперь отпусти, меня Коля ждет! — снова толкает в грудь, но я хватаю ее запястья и встряхиваю бестию.
— Ну уж нет, ты за свой обман ответишь, девочка… — обхватываю Дашку одной рукой, второй достаю мобилу из джинсов, но сучка высвобождает кисть и легко смахивает телефон из моей руки и тот ударившись о край железного стеллажа падает на кафельный пол. Нокаут блядь. — Пашка все равно узнает.
Отрезаю ровно, понимаю, что должен рассказать, но рыжая резко меняется в лице и вцепляется в мою футболку, дергая меня, чтобы привлечь внимание.
— Ты не расскажешь! — говорит без уверенности и меня кривит злая ухмылка.
— О, серьезно? Проверим?
— И что ты скажешь? — злится, снова голос повышает. — Пашка я трахал твою младшую…? Да он тебе яица открутит за это! А если узнает, что мы не предохранялись, и член захватит. А папа? — режет по живому без анестезии. Дружбой с Геннадичем я дорожил. Он мне все равно что батя. — Скажешь ему как дочку его в душе отымел? Думаешь, по головке погладит? — снова сорвалась на крик, и мне тоже хотелось заорать, но воздуха не хватало даже чтобы одно слово произнести.
Она права. За мой проступок меня просто четвертуют и будут правы. Я бы сам лично это сделал с любым, кто посмел обидеть мою семью. Что делать, блядь, что?
— Не говори им… — выдыхает ровно, и я разжимаю руки и отшатываюсь как от прокаженной. Дашка упирается спиной в стену и съезжает по ней на пол. — Не говори, нельзя им знать.
В ее словах есть доля истины, но в голове не укладывается, зачем она соврала мне? Не назвала свое имя, понимала, что пальцем не трону в таком случае. Почему не остановила?