Мне нравится обманами обмен

Шекспир Уильям

21

Цветистостей не терпит моя Муза

Цветистостей не терпит моя Муза. Я не из тех, кто склонен украшать Любовь аляповато и безвкусно И, словно небу, петь ей исполать. С фетишами в сравненье лестном Луну и Солнце, небо привлекли. И жемчуга, и цвет первоапрельский — Все раритеты неба и земли. Позвольте ж мне правдиво и корректно Сказать другим: объект любви моей По красоте не уступает смертным, Рожденным от прелестных матерей. Пусть хвалят

те, кто любят торговать. А я любовь не стану продавать.

22

Ты сердце старика омолодила

Мне зеркало твердит, что я старик. Но ты с весною – сверстницы покамест. Когда же время твой испортит лик, Тотчас, надеюсь, смерть моя настанет. Ведь красотой – отрадой моих дней — Ты сердце старика омолодила. Твое живет уже в груди моей. Мое – в твоей, а значит, все едино. Сердцами поменялись мы с тобой. И призваны теперь беречь друг друга. Навек хранит взаимная любовь От зависти, от порчи и недуга. А если сердце друга разобьешь, Из жизни бессердечною уйдешь.

23

Глазами слушай и вознагради

Плохой актер внезапно онемел От страха перед зрителем почетным. Слабеет так случайно гордый лев От преизбытка ярости и мощи. И я не в состоянии сказать Тех нежных слов, что ты услышать хочешь. Сдается мне, что непосильна кладь, И что любовь меня раздавит мощью. Я на страницах книг красноречив. В них сердце говорит. Ему доверься. Язык неповоротливый молчит. Награды просит любящее сердце. Немотствует любовь, но жар в груди. Глазами слушай. И вознагради.

24

Отныне в мастерской моей груди

Глаза мои, тебя облюбовав, Портрет твой прямо в сердце разместили. Мое же тело, рамою вмиг став, Нашло портрету фон и перспективу Отныне в мастерской моей груди. Глаза твои в ней окна застеклили. Лишь я, художник, знаю, как войти. И вот уже я раб и повелитель. Глаза глазам полезны. Посуди: Мои глаза ее здесь приютили. Ее же – окна из моей груди. Чтоб Солнце утром «Здравствуй» говорило. Искусству глаз не верь на сто процентов: Рисуют, что хотят, не зная сердца.

25

Забила на меня моя планида

Забила на меня моя планида. Ни почестей, ни званий, ни наград. Но жалуюсь я только лишь для вида. Признаться, я регалиям не рад. Другие, в соответствии с почетом, Как ноготки, расслабили тиски, Бутоны раскрывая безотчетно, Под Солнцем растопырив лепестки. Однажды претерпевши неудачу, Любители чинов, наград, хвалы В немилости от власти Предержащих На грудь роняют головы свои. А я живу любовью настоящей И не желаю тварью быть дрожащей.

26

Пишу тебе, о лорд любви моей

В моем посланье, полном преклоненья, Пишу тебе, о лорд моей любви, Не

для того, чтоб выявить уменье Словами мысли выразить свои. Письмо мое – любовное посланье. Живу в тоске, пишу издалека. Но я добьюсь монаршего признанья, Хотя меж нами пропасть велика. До той поры, пока моя планида Нежданно милосердие явит, И стать мою потрепаного вида Одеждой знатною вознаградит. И лишь когда на равных становлюсь, Признаюсь вслух, что я тебя люблю.

27

Устав с дороги, думаю о сне

Устав с дороги, думаю о сне. Вернуть бы силы и забыть тревоги. Но голова не даст покоя мне. С разбитым сердцем встану я в итоге. …Фантазии и чувства налегке В паломничество тронулись к любимой. Ведут они меня на поводке К живой иконе, словно пилигрима. И снится мне, сказал я, наконец: «Я думал, что не вынесу разлуки…» Но гаснет лик… Куда же ты, беглец? И день, и ночь приносят только муки. Так, изнуренный, устаю тобою. Днем – бренным телом, ночью – головою.

28

И новый день продлит мои печали

О, как вернуться в прежние устои! Совсем недавно я счастливым был. Все тяжбы дня лечил ночной порою, А нынче я утратил этот тыл. Хоть день и ночь враждуют меж собою, Сдружились, чтобы изводить меня. День изнуряет службою пустою, – Любовь теряешь, – шепчет ночь без сна. И день, и ночь, коварные, ревнуют, Что я тебя использую как свет. – Ему заменой, – в оправданье лгу я, — Когда Светил на небе вовсе нет… И в новый день, как в омут, я ныряю. И шепчет ночь, что я тебя теряю…

29

Когда забыт Фортуной и людьми

Когда забыт Фортуной и людьми, Наедине я с безотзывным небом, Молюсь и плачу. Горести одни В судьбе моей, бесславной и нелепой. Я не имею редкой красоты, Не одарен надеждою и верой, В искусстве не достиг я высоты, Таланта нет великого, наверно. И, обессилев от душевных мук, Я вызываю твой прекрасный образ. Судьбу свою уже я не кляну И прочь гоню уныние и горесть. К чему мне почести, признание вельможей? Что может быть любви твоей дороже?

30

Зачем в бреду за бедами иду

О, суд безмолвных и заветных мыслей! Воспоминаний неизбывный прах. О людях, на которых я молился. И о своих пожизненных врагах. Оплакивал друзей своих умерших, И раны сердца зря я бередил. Любовью их уже не отогреться. Как жаль, что ничего я не забыл! …Зачем в бреду за бедами иду, Теченье лет бессильно созерцая? Мне память, вроде, недруг и недуг. И бреду нету ни конца, ни края. Призвав тебя, я успокоюсь вновь. Меня опять спасла твоя любовь.