Мне нужен самый лучший! Как не испортить себе жизнь в ожидании идеального мужчины
Шрифт:
Наконец я получила своего мужчину № 5. У Кевина был свой бизнес по очистке воды. Так случилось, что я разбираюсь в водяных фильтрах, поэтому спросила, фильтрует ли его система фториды.
– Вон та женщина, стоматолог, задала мне тот же вопрос! – проговорил он, изумленный этим совпадением. – Нет, ну не странно, а?
Я не считала странным то, что стоматолог спрашивает о фторидах, равно как и женщина, у которой есть маленький ребенок; но он повторил это замечание по меньшей мере трижды. Завершив серию своих «странно», он ответил на мой вопрос так:
– Не уверен. А фториды – это компаунды?
Я задумалась, как такое может
Тем временем он выяснил, что я журналистка, и принялся назойливо уговаривать меня написать статью о его компании. Я несколько раз отклоняла его предложение: объясняла, что не пишу о бизнесе; пыталась сменить тему, расспрашивая, какие он любит развлечения, – но он не воспринимал намеков и провел оставшиеся три минуты, донимая меня уговорами все-таки написать статью о его фирме. Отчаявшись, я уже была готова сказать ему, что я вообще не журналистка – это была шутка! Ха-ха! – на самом деле я бухгалтер. Моя работа не имеет ничего общего с писанием о воде или по воде… но мне так и не представился шанс произнести это, поскольку – ура! – раздалось очередное «дзынь!».
Мужчину № 6 звали Робертом. Вдовец. Умный. Приятный в обращении. Юрист. Вероятно, был невероятно красив лет этак 30 назад. Никогда прежде не был на экспресс-свиданиях. Он сказал – «в интересах полного раскрытия карт», – что на самом деле ему 60, но для людей его возраста экспресс-свидания не устраивают. Я, кстати, об этом не задумывалась: а что же делают люди, если они одиноки и им больше 50 или 55 лет? Что, если я в этом возрасте по-прежнему буду одна? Как мне тогда знакомиться с мужчинами?!
До этого раунда, оглядываясь в перерывах, я заметила, что две женщины постарше – те, которым на вид было ближе к 50, – ловили каждое слово Роберта. Роберт не особенно пытался поддерживать визуальный контакт. Казалось, он просто выполняет ритуал. Но эти женщины открыто с ним флиртовали. Он им явно нравился. Они были так… откровенно заинтересованы. И не добились своего. «Такой могу стать и я через 10 лет», подумалось мне. А потом до меня дошло: я такая и есть. Я на той же вечеринке, знакомлюсь с теми же мужчинами, что и эти женщины. Теперь это и моя жизнь.
За те несколько минут, что мы болтали с Робертом, я убедилась, что он человек интересный и приятный. Он признался, что не собирался приходить сегодня сюда, но его дочь, которой 34 года, настояла на этом. Я мысленно ахнула: его дочери 34! Я спросила, бывала ли она когда-нибудь на подобных вечерах.
– Нет, она замужем! – рассмеялся он. – На самом деле я только что снова стал дедушкой!
– Снова? – повторила я, и голос у меня дрогнул, поскольку я пыталась не разреветься прямо за столиком. – У нее что, двое детей?
– Нет, у нее пока один, но у моего сына тоже сын, – ответил Роберт. – Ему два годика.
Я просто онемела. Дети этого мужчины уже обзавелись семьями, и у них есть свои дети! Мой сын одного возраста с его внуком! Я уставилась в стол, и Роберт прервал молчание вопросом:
– Ну, а вы? Вы когда-нибудь были
Нет, подумала я. А при таком раскладе – никогда и не буду. Собралась с силами и ответила:
– Пока нет.
И после мучительно долгой паузы прозвенел колокольчик.
Поскольку я уже перезнакомилась со всеми шестерыми, оставшиеся два круга я сидела одна и заполняла свою карточку – во всех пунктах я отметила «нет».
Разбор полетов
Вот и все – вечер закончился. Симпатичный координатор попросил нас поприветствовать друг друга аплодисментами (Поздравляю, вы прекрасно держались сегодня вечером!) и сдать карточки. Пока женщины помоложе собирали свои сумочки, координатор заметил наши ошарашенные лица.
– Попробуйте еще раз, – подбодрил он нас и неубедительно добавил: – Может, все сложится по-другому!
Выходя из ресторана, я прошла мимо барной стойки. Стильные, улыбающиеся молодые мужчины и женщины болтали и мелькали вокруг. Кажется, все они были не старше 30.
По дороге домой я подвела баланс. За организацию вечеринки – 25 баксов. Няне – 40. Парковка – 8. Время, потраченное на душ, бритье ног, укладку волос, макияж и обдумывание наряда, – полтора часа. Дорога туда-обратно по пробкам – один час. Вечер, который можно было провести с сынишкой, – бесценен.
Я не винила организаторов за это фиаско – я винила саму себя. На каком-то уровне я понимала, что это – всего лишь последствия неверных решений в личной жизни, принятых мною, когда я была моложе. Я знала, что люди нередко сводят знакомство через систему экспресс-свиданий. Я даже знала одну женщину, которая отправилась на вечеринку для 25–35-летних, когда ей было 29, и встретила там своего мужа, которому тогда было 32. Она побывала на трех таких вечерах, и на каждом, как она говорила, было поровну мужчин и женщин. Некоторые парни оказывались неудачниками, но с большинством было сравнительно приятно поговорить. У них не было особого жизненного «багажа» за плечами или сопливых историй. Если они жили в паршивых квартирках, то у них была многообещающая карьера. Они не напоминали ей собственного отца или отцов ее подруг. Позже я расспросила свою 40-летнюю одинокую знакомую о ее опыте экспресс-свиданий. Был ли мой опыт нетипичным?
– Вовсе нет, – ответила она. – Звучит вполне типично для вечеринок 40–50-летних.
Она сказала, что, когда ей было 38–39 лет, она ходила на вечеринки для 30–40-летних, и хотя мужчины там были намного привлекательнее – она ставила «да» рядом с несколькими именами, – они интересовались только женщинами слегка за 30.
Я часто слышала, что знакомиться тем труднее, чем старше становишься, но никогда прежде не воспринимала это по-настоящему серьезно. Я не задумывалась о том, что одно-единственное решение – скажем, отвергнуть хорошего мужчину потому, что ему «чего-то не хватает», – может навсегда изменить весь ход моей жизни. В свои 20–30 лет я еще не беседовала с женщинами, которым перевалило за 40 и 50, которые сокрушались о том, что в свое время расстались с замечательным мужчиной по идиотскому поводу и теперь жили как та 48-летняя дизайнерша, прежде всегда имевшая бойфрендов, а ныне жалующаяся, что влачит «одинокое существование, которое состоит в общении исключительно с женщинами».