Мне нужна только ты
Шрифт:
Ее отец уже одобрил партию. Его отец был в восторге. Они были прекрасный парой: он — наследник «Ратледж импорте», она — наследница «К.У, энд компани». Это был не просто брак, а объединение двух крупнейших в городе компаний по импорту.
Но сержант Джонсон из двадцать первого участка появился возле их столика, когда они заканчивали десерт. Угрюмый полисмен хотел сказать Демьену несколько слов наедине. Они вышли в коридор. К концу разговора Демьен был в шоке.
Он не был уверен, попросил
Офис обычно закрывали в пять часов дня, но порой случалось, что кто-нибудь из служащих оставался и позже, работая с документами. Оставался иногда и отец Демьена… но не так поздно. Даже уборщицы заканчивали работу к этому времени. Теперь же там делали свое дело только сотрудники управления полиции города Нью-Йорка.
Тело все еще висело на флагштоке в огромном зале с высоким потолком. Резных флагштоков было два — по обе стороны двери. В июле на них обычно висели американские флаги, потом — вьющиеся растения. А сейчас с одного из флагштоков горшки были сброшены, грязные и затоптанные листья покрывали кремового цвета ковер, а на флагштоке повисло тело.
Если бы стены не были сложены из кирпича, такая тяжесть не удержалась бы на весу в шести дюймах от пола. Но флагштоки были стальные и закреплены прочно, и тот, что держал тело в двести фунтов, даже не согнулся.
Так близко от пола и вместе с тем так далеко. Будь на покойном ботинки, тело опиралось бы на цыпочки, пусть и недолго, но ботинки были сняты. И руки были свободны. Эти сильные руки могли легко дотянуться до флагштока и ослабить давление веревки на шею. И стул, что стоял под флагштоком, был еще на месте, не опрокинут, до него вполне можно было дотянуться.
— Снимите его.
Никто не услышал Демьена. Три человека преградили ему вход и не впускали, пока он не назвал себя. Люди в офисе были слишком заняты поисками улик, никто не обернулся на сдавленный голос Демьена. Он вынужден был закричать, чтобы его наконец услышали:
— Снимите его!
Этот крик привлек внимание, и полицейский офицер в форме негодующе рявкнул:
— Кто вы, черт побери, такой? Демьен был все еще не в силах отвести взгляд от мертвого тела.
— Я — его сын.
Он слышал невнятные слова сочувствия, пока они снимали тело с веревки, но смысл этих слов не доходил до его сознания. Отец был мертв — единственный в мире человек, к которому Демьен был крепко и искренне привязан. Других родственников у него не было.
Мать не в счет. Она развелась с отцом, когда Демьен был еще ребенком, чтобы выйти замуж за своего любовника, вызвав своим поступком немалый скандал. Демьен никогда ее больше не видел и видеть не хотел. В его сердце
Уинифред тоже не в счет. Он собирался жениться на ней, но не любил. Надеялся, впрочем, что они отлично подойдут друг другу. Он не находил в ней никаких недостатков. Красива, изысканна и будет отличной матерью детям, которые у них родятся. А сейчас он не мог бы назвать ее своей суженой, не мог думать о ней как о близком человеке. Отец…
И немногие так называемые друзья не в счет. После того как мать предала и бросила его, он никого и никогда не подпускал к себе близко. Так было проще. Исключало из жизни душевные страдания. Отец…
— ..явное самоубийство, — донеслось до него. И дальше:
— Даже записка есть.
Перед глазами Демьена появился листок бумаги.
Кое-как сумев сосредоточиться на отдельных словах, он прочитал: «Я старался справиться с этим, Демьен, но не смог. Прости меня».
Он выхватил записку из рук полицейского и прочитал ее снова… и снова. Почерк был вроде бы отцовский, хоть и неуверенный. Записка выглядела так, словно ее долго держали в кармане или сжимали в кулаке.
— Где вы это нашли? — спросил он.
— На письменном столе, в самом центре. Не было возможности не заметить.
— В столе находится новая пачка почтовой бумаги, — заметил Демьен. — Почему записка так измята, если она написана перед самой…
Он был не в силах закончить фразу. Полисмен, к которому он обращался, пожал плечами. Но другой полицейский вмешался в разговор, высказав предположение:
— Возможно, он носил записку с собой несколько дней, пока наконец собрался с духом.
— И принес с собой веревку, не так ли? Такой веревки в офисе не было.
— Значит, он принес ее с собой, — прозвучал равнодушный ответ. — Послушайте, мистер Ратледж, я знаю, как нелегко смириться с тем, что кто-то из близких уходит из жизни, но такое случается. Вам известно, с чем он был не в силах справиться, как сказано в записке?
— Нет. У моего отца не было ни малейшего повода убивать себя, — настойчиво произнес Демьен.
— Ну… а выглядит так, что он думал иначе.
Глаза у Демьена сделались по-зимнему серыми, словно тень на снегу.
— Вы намерены принять это как само собой разумеющееся? — спросил он. — Вы даже не считаете нужным расследовать возможность убийства?
— Убийства? — Полицейский снисходительно усмехнулся. — Существуют более легкие и быстрые способы покончить с собой, чем повеситься. Знаете, как долго при этом приходится мучиться, чтобы умереть? Да еще если шея не сломана, а у него нет перелома шейных позвонков. И есть более легкие и быстрые способы убить человека, чем повешение.