Мне нужна жена
Шрифт:
– Помню.
– Ну вот и хорошо. Только я как ни старался, платной палаты не выбил. Все заняты.
– Не нужна мне платная палата. Можно подумать деньги некуда девать. Какая разница где лежать? Главное побыстрее отсюда выбраться. Мне кажется, эта женщина справа уже гниет. Ее никто не переворачивает. Скажи, чтобы перевернули.
– Аля, они сами разберутся. Давай ты поспишь. Так быстрее пройдет время, а потом не успеешь оглянуться и уже в палате. Хорошо?
– Хорошо.
Хорошо не наступило ни когда мне стало лучше, ни когда меня перевели в палату. Наступил
– А зачем вы мне сейчас об этом говорите? Какая мне разница в какой части трубы развивалась эта беременность, если этой самой трубы уже нет? Какой от этого толк?!
– Аля.
– Что, Аля? – перевожу злой взгляд на Сафронова.
– Не нужно мне рассказывать эти дурацкие тонкости. Я и так поняла, что я больная кляча, у которой проблемы с маткой, трубами и со всем чем можно. Можно ближе к делу. Все? Я бесплодна?
– Я вам такого не говорила.
– Да, но чует моя задница, которая вроде как здорова, что к этому и ведете. Можете не фильтровать слова, говорите, как есть.
Говорит, говорит, снова говорит, а у меня в ушах только одно «пусто». В какой-то момент я поняла, что мне вообще надо просто замолчать и кивать. Так проще. Обдумать все можно позже, главное поскорее выгнать врачиху. И как ни странно Стаса тоже. Впервые мне захотелось, чтобы он ушел. Ненадолго, но ушел.
– Я завтра приду, хорошо?
– Ага, - киваю в ответ, натягивая на себя улыбку.
И ведь пришел. Завтра и послезавтра. И даже как-то понимал, что не стоит трогать «истеричку Алю». Разговоры на отстраненные темы и на этом, пожалуй, все. А следующим вечером меня прорвало. От чего-то сейчас, глядя на то, как к беременным соседкам по палате приходят их многочисленные родственники, то как они веселятся, передавая друг другу апельсины, вызвало во мне совершенно неконтролируемые эмоции. Когда-то мне было обидно, что меня не берут на море?! Боже, какая чушь. Вот где по-настоящему обидно! Этих мам выгоняют из отделения за позднее время, а они деньги суют, чтобы остаться со своими беременными дочерями!
Уже через полчаса такой «счастливой донельзя картинки» я истерично вопила, чтобы меня выписали домой. Но в итоге выписки в такой час нет, из отделения не выпускают, но еще больше взбесило то, что мне не выдают верхнюю одежду! Даже, если я уйду самовольно, то куда я уйду в халате? Стас не захочет меня забирать, как пить дать, не захочет, раз не положено еще. Никогда не думала, что можно так захлебываться слезами, но именно это я и делала, набирая Стаса.
– Да, зая.
– Забери меня отсюда, Стас. Забери, пожалуйста. Или я выйду в тапках и халате.
– Аля…
– Забери, ну, пожалуйста! Мне тут очень плохо, пожалуйста. Если ты не приедешь через десять минут, я выйду так на улицу. Клянусь. Забери меня. Только не к себе домой. Забери!
– Не дури! Оставайся на месте, я скоро приеду.
Конечно, я блефовала про десять минут, я бы ждала его и час, а может и больше. Правда, приехал он ровно через
– Тебя пропустили, - радостно констатирую я, улыбаясь ненормальной улыбкой.
– Деньги и угрозы творят чудеса. Пойдем в палату, оденешься.
– Нет, я лучше здесь. Только пальто накину и обувь. Там все равно ничего моего нет, кроме продуктов.
Накидываю пальто и принимаюсь надевать обувь.
– Ой, горе ты мое луковое, давай носки хотя бы надену. Но в машине все же наденешь и штаны.
– Давай, - радостно соглашаюсь я, наблюдая за тем, как Стас наклоняется на корточки и надевает на меня носки. – Пойдем, - берет меня за руку и ведет на выход.
Кажется, от счастья мне захотелось показать медсестре язык. Спасибо разуму, вовремя сдержалась.
Уже находясь в машине, я осознала, что едем мы действительно не в квартиру Стаса. А хоть бы куда, главное не к мегере.
– Знаю, что тебе хочется меня отругать, но в больницу я не вернусь. Я узнавала какие мне делают инъекции и какими таблетками пичкают. Это все можно купить.
- Завтра я заберу твою выписку и пойдем в клинику. Это не обсуждается, Аля.
– Хорошо. А куда мы едем?
– В нашу квартиру. Правда, она не пригодна пока для жилья, но перекантоваться можно. Диван там есть.
При словосочетании «в нашу квартиру», кажется, у меня появились бабочки в животе. И это точно не последствия от лекарств. Я всякое ожидала при виде квартиры, но точно не то, что она будет настолько большой и просторной. Куда столько для двоих? Хотя предполагалось на троих…
– Как видишь, еще немного и въедем.
– Нет, считай, что мы уже въехали. Я отсюда не уйду. Тут же почти все есть для жизни. Остальное можно же купить в процессе.
– Да, все купим. Аль, присядь, пожалуйста, - подталкивает меня к единственному дивану в пустой большой комнате, а сам присаживается на корточки. – Скажи мне, пожалуйста, что случилось, что ты так резко захотела уйти?
– Мне там было плохо. Ко всем приходят родственники. Мамы. Мамы приходят с апельсинами. А ко мне нет. Никто. Никто не пришел. Ни сестра, ни мама. Только ты. Никогда… никогда я не осознавала насколько я… одна. А получается именно так. Кроме тебя у меня никого нет. Твоей мегеры я не ждала, она мне на фиг не сдалась, но мою маму, мою-то я ждала. Ждала. Ждала, Стас. Это же не рядовой чих, неужели нельзя было ко мне прийти с этими долбаными апельсинами.
– Ты не любишь апельсины, - горько усмехаясь, добавляет он, присаживаясь рядом со мной.
– Об этом знаешь походу только ты. Но ты же понимаешь, что я совсем о другом.
– Понимаю, Аля. Только не надо было из-за этого сбегать.
– А еще они были все беременные. На сохранении, но беременные, понимаешь? Видимо, я не очень хороший человек, но я им завидовала. Да, именно завидовала. А что если я никогда не смогу родить? Что тогда? Это же уже не семья.
– Семья, Аля, это где уже есть двое, ты и я. И отнюдь не дети делают пару семьей. И с чего ты взяла, что у нас их не будет?