Мне нужна жена
Шрифт:
– Ну наконец-то, я уж думал тебя эвакуировать.
– Скажешь тоже, - пытаюсь отшутиться я, проходя в комнату.
– Аль, постой, - ловит меня за плечи и чуть сжимает их.
– Я просто не хочу, чтобы ты опять через неделю рыдала с тестом в руках. Понимаешь? – смотрю на него, и только сейчас понимаю о чем он говорит. – Хочу, чтобы ты была беззаботной и незагруженной мыслью о ребенке. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Нам хорошо.
– Я тебя люблю. Прости меня, - кладу голову ему на грудь и прижимаюсь со всей силы.
– За что простить?
– За то, что… в офисе вспылила. Ты прав. Надо прекратить помешательство с ребенком. Я больше не буду, обещаю.
– Аль?
– Ты меня не бросишь?
– вопрос сам вырывается из меня.
– Ну что ты ерунду несешь?!
–
– Никогда я тебя не брошу. А если сама захочешь уйти – прикую наручниками и не отпущу.
– Это мне нравится, - сквозь смех и слезы проговариваю я.
– Пожалуйста, прекрати плакать.
– Я больше не буду.
– Ну вот и хорошо, - целует меня в макушку и аккуратно, словно пушинку кладет на кровать. – Давай поспим.
– Давай…
«Больше не буду плакать» - ну да, ну да. Хочешь рассмешить Бога – скажи что-нибудь вслух. Рассмешила. Сколько бы я ни отгоняла от себя дурные мысли, но реальность нагнала меня сама ровно через неделю от самого отвратительного дня в моей жизни. Сказать, что я опешила, открыв сообщение в соцсети - ничего не сказать. Какие к черту слезы. Это истерика. Со мной случилась самая настоящая истерика, когда я открыла фотографии, на которых обнаружила себя в кровати с каким-то мужиком. И это не фотошоп. Та же кровать и квартира, в которой я проснулась, и это определенно я. Не знаю испытывать ли облегчение от того, что мои руки висят на шее этого мужика и нас не сфотографировали за самим процессом, если таков и был. Но в любом случае – это выглядит… да пи*дец как это выглядит. Мне конец… это единственное, что крутится у меня в голове, пока я детально рассматриваю фотографии. С какой скоростью они окажутся у Стаса? Пожалуй, это единственное о чем я думаю в данный момент. Но прочитав входящее сообщение о месте встречи и сумме, я почему-то облегченно выдыхаю. Деньги ведь можно достать, это не проблема! Бегло смотрю на мультяшную аватарку с непонятным именем и, недолго думая, отправляю короткое: «я согласна».
Дура – это диагноз, причем как оказалось неизлечимый. Деньги отдала во все той же квартире, получила «оригиналы», и тишину на все мои вопросы. Ни единого ответа. Парень лет двадцати пяти просто молчал. Сколько бы я не допытывалась – ноль реакции. Дико хотелось его ударить, правда моя единственная попытка оказалась безуспешной. Парень, несмотря на молчаливость, имел отменную реакцию. В какой-то момент мне показалось, что он немой. Правда, до тех пор, пока спустя две недели я не получила от него звонок, с четко проговоренной новой суммой. Никогда в жизни я не могла себе представить, что могу быть такой дурой. Жалкой дурой. Шантажист никогда не отстанет. Это же прописные истины. Только так думала здравая часть меня, а перевешивала та, которая хотела сохранить все, что имеет. Но больше всего удручал не факт своей дурости, а то, что я так и не знала – было или нет. Этот вопрос мучал меня каждый долбаный день. Я так завралась, что в какой-то момент почувствовала, что у меня реально едет крыша. Виски давит так, словно во мне живет опухоль, которая давит на голову. Ненавижу сотовый. Просто на дух не переношу, равно как и любой звук. Я окончательно превратилась в параноика. Шарахаюсь от каждого звука.
Украшения продала, все доступные запасы денег сгребла… Не понимаю, как Стас повелся на идиотскую просьбу помочь «моей хорошей знакомой с операцией». Может, потому что вид у меня скорбный. Знал бы он, о чем я скорблю…
Смотрю на огромную сумму в своих руках и понимаю, что все. Больше я не смогу ничего дать. Ну разве что - взять кредит. Хотя, это уже не поможет. Одна надежда на то, что суммы в моих руках может хватить надолго. Хоть немного передохну и поживу без взрывающейся от мыслей головы.
Оглядываюсь по сторонам и только сейчас осознаю, что сегодня мы не в квартире, а в кафе. И парень улыбается так, как будто сбылась его самая главная мечта.
– У меня больше нет денег. Это последние. Реально последние. Оставь меня, пожалуйста, в покое.
– Да я бы оставил. Мне тебя жаль, если честно, - кажется, я впервые за последнее время пришла в себя. – Ничего
– Кто тебя нанял, просто скажи. Это Таисия, да?
– Тебе надо было сразу мужу рассказать, но в таком случае я бы не получил деньги. А они мне очень нужны.
– Ну, ответь, пожалуйста. Эта его мать, да?
– Не могу, извини. Я свое еще до конца не получил.
Смотрю на него и боюсь задать самый главный вопрос, который фактически сожрал меня за эти сорок долбаных дней.
– У нас был секс? – наконец выдавливаю из себя я, уставившись на него.
– А ты как думаешь?
– Я никак не думаю. Я знаю только то, что я бы никогда не изменила мужу. Просто ответь, да или нет, если тебе реально меня жаль.
– Да не было, конечно. Это же постановка, - впервые за все эти недели я почувствовала себя самой что ни на есть счастливой. – Нужная таблетка, послушное тело, неадекватный мозг. И вуаля, фото на руках. А молчать велено, чтобы ты мучалась. Кто-то тебя хорошо знает, да? И очень любит.
– Ну ты же знаешь кто это, скажи.
– Нет. Я на своеобразном крючке, не меньшем, чем ты. Ладно, мне пора. И за будущее извини.
– Ты о чем сейчас?
– Ни о чем.
Смотрю вслед уходящему парню и понимаю, что неделей раньше, неделей позже – моей счастливой семейной жизни все равно придет конец. Меня сдадут, как только я откажусь нести очередную сумму. Стас не поверит, тем более, когда поймет, сколько я вынесла денег. Одно дико радует и дает надежду – не изменяла. Усмехаюсь в голос, от этого простого осознания. Вот оно счастье…
– Я тебе соврал. Твоя одежда валяется в ванной, - резко поворачиваюсь на голос Стаса, с футболкой в руках. – Я не могу разобраться с этой дебильной стиральной машиной. Если хочешь их постирать – спустись на цоколь, первая дверь направо. Спокойной ночи.
– Спокойной…
Глава 20
Смотрю на свои грязные джинсы и не менее «чистую» толстовку, лежащую на полу ванной, и понимаю, что не пойду ни на какой цоколь. Не хватало еще бродить по чужому дому в поисках стиральной машины. А как ни крути – дом чужой. А мог быть нашим, если бы все повернулось по-другому, - шепчет противный внутренний голос. Обидно осознавать, что он не мой, ведь о таком доме я мечтала всегда, особенно, когда появятся дети – чтобы подальше от людей, кругом лес и природа. И собственный огромный задний двор, с детскими качелями и надувным детским бассейном... Мне грех жаловаться – наш прошлый дом был не хуже этого, красивый, уютный, правда меньший по размеру, но самый главный минус это то, что он был в городе, куда с легкостью мог заявиться любой из наших родственников. И ведь взял и купил без меня! На кой черт вообще одному такой дом? Господи, а если не одному? Если у него реально есть женщина? Не проходные девки для выпускания пара, а самая настоящая женщина. Та, которая не просто заняла мое место, но и сделает то, на что я оказалась не способна – родит ему ребенка. За все время, проведенное порознь, я не задумывалась о том, что это может произойти в ближайшем будущем. То, что за последний год, он наверняка перетрахал десятки баб, а может и сотни – почему-то, несмотря на его верность в браке, я не сомневаюсь. Назло мне, и на радость себе пуститься во все тяжкие – да запросто, но вот о реально существующей женщине я не думала. А зря.
Вместо того, чтобы найти стиральную машинку, а заодно и осмотреть дом на наличие женских следов, я схватила джинсы и начала застирывать уже засохшую грязь. Терла так, как будто отстирывала от грязи собственную жизнь. Итогом лично я была довольна. А вот мои стертые пальцы – нет. У меня было острое желание что-то делать руками, а если быть точнее – просто занять себя, чтобы не начать бродить по дому. Хорошо, что на глаза попала собачья расческа. Да простит меня спящая Жуля, но жертвой моих рук стала именно она. Я как одержимая начала расчёсывать ее шерсть, отгоняя от себя дурные мысли, попутно борясь с бессонницей. Расправившись с расчесыванием, быстро приняла душ и завалилась в кровать под осуждающим взглядом собаки. Экзекуцию провела, а вкусняшку не дала. Все будет, но позже, мысленно проговариваю про себя, смотря ей в глаза.