Мне нужно, чтобы ты ненавидела меня

Дженисес

Замок щелкает, и деревянная дверь распахивается. Лицо Эйса в нескольких дюймах от моего. Прежде чем я успеваю остановиться, мой взгляд скользит вниз по его груди, задерживаясь на чернилах, покрывающих все его тело. Разве у него нет долбаной рубашки?

— Могу я тебе чем-то помочь, или тебе не хватило утреннего шоу?

Отвлекаясь от него, я скриплю зубами. Как можно быть таким самонадеянным? Я смотрю мимо него, чтобы мельком увидеть его комнату, в основном потому, что не хочу смотреть в его сторону и давать ему неверное представление.

Он меня не интересует, но его внешность, безусловно, можно оценить по достоинству. Мой взгляд падает на книжную полку, и мои брови хмурятся в замешательстве. Эйс читает? Я в этом сомневаюсь, наверное, это просто для виду.

— Как ты думаешь, сможешь ли ты быть вежливым для этого задания? — я снова поднимаю на него глаза.

— Хм, — он прислоняется к дверному косяку, и его широкие плечи занимают почти все пространство, — как друзья? — говорит он, в первую очередь самому себе, взвешивая свои варианты.

Я закатываю глаза от его эгоизма. — Да, — я снова раздражаюсь.

— Можно подумать, что твои действия сегодня утром были крайне недружелюбными, — размышляет он с оттенком веселья. Ах, он без ума от блинов.

— Ты это заслужил.

— Твоего кулака в пятницу вечером было недостаточно, не так ли?

— Это… был несчастный случай, — возражаю я.

Эйс наклоняет голову набок и приподнимает одну из своих темных бровей. А было ли? — Ты же знаешь, что это задание требует знакомства друг с другом.

— Я слышала инструктаж.

— Ну, в таком случае… — он подходит ближе, — ты сама напросилась на это. К концу этого задания я узнаю о тебе все, что нужно знать. Твои недостатки, все, что заставляет тебя нервничать — все твои чувствительные маленькие кнопочки. Как это звучит?

Неужели он надеется, что я отступлю? Я не отступлю.

— Мудак, — бормочу я.

— Спокойной ночи, Калла, — он захлопывает дверь у меня перед носом. Я стону от разочарования, и, клянусь, с другой стороны доносится тихий смешок.

Глава 7

Игра с огнем

Дружить с Эйсом — все равно что играть с огнем, надеясь, что я не обожгусь. По большей части мы держались подальше друг от друга.

Я до сих пор ничего не написала для университетской газеты, и я задаюсь вопросом, зачем я вообще занимаюсь этой карьерой, если не могу написать ни одной статьи. Как будто та часть меня, которая раньше могла придумывать идеи, похоронена, и не в состоянии подняться и ожить.

Сегодня мне не нужно работать, и я возвращаюсь домой раньше обычного. Я вспоминаю, как Лив сказала мне, что они с Заком вернутся домой только позже, и я остаюсь в доме одна. Прочитав книгу и посмотрев фильм на своем ноутбуке, я спускаюсь вниз, чтобы выпить немного воды.

Из кухни я замечаю, что дверь Эйса открыта — она никогда не открывается. И я не знала, что он был дома. Поэтому я пользуюсь этой возможностью, чтобы поспешно схватить один из своих

блокнотов наверху и встать в дверях, прочищая горло.

— Что? — он выгибает бровь, но не отрывает взгляда от ноутбука.

— Задание? Я подумала, что мы могли бы обсудить кое-что сейчас, — говорю я.

Я оглядываю его комнату, она намного больше моей, и его двуспальная кровать удобно помещается посередине. Окон здесь нет, но большая стеклянная раздвижная дверь, слегка приоткрытая, и ведет в задний дворик, где на маленьком деревянном столике посыпаны каштановые листья. Солнце почти село за горы в нескольких милях отсюда, и дует легкий ветерок, неся обещание более холодных дней.

— Я занят.

Конечно, это так, но задание не будет написано само по себе. Игнорируя его, я подхожу к краю его кровати, раскрывая свой блокнот. Я сажусь как можно дальше от него, скрестив ноги. Его рот дергается. Сдерживает ли он улыбку?

Я поднимаю ручку, верчу ее в пальцах. — Ты всегда такой мудак, когда впервые кого-то встречаешь?

Он закрывает свой ноутбук, уделяя мне все свое безграничное внимание. Это интенсивно и, в некотором смысле, неприятно. В результате я отсаживаюсь назад, и если я пошевелюсь еще немного, то окажусь на полу.

— И? — я продолжаю под его пристальным взглядом, когда он не отвечает, потому что напряжение становится слишком сильным. Почему он так на меня смотрит?

— Только когда это их так сильно заводит, — он ухмыляется, находя юмор в моем дискомфорте. Я беру блокнот и притворяюсь, что что-то в нем записываю. Эйс вопросительно приподнимает бровь, — почему тебя беспокоит, если ты мне не нравишься? — спрашивает он, наклоняясь вперед, и я замолкаю, — но дело не только во мне, не так ли? Почему тебя беспокоит, если ты кому-то не нравишься?

Моя нижняя губа задевает мои зубы, и я обдумываю вопрос. Эйс отчасти прав. Меня действительно беспокоит, если я кому-то не нравлюсь, но еще больше меня беспокоит то, что это он. Я не собираюсь ему этого говорить.

— Ты читаешь? — я бросаю взгляд на большую книжную полку, отвлекаясь от разговора.

— В основном автобиографии. Немного классики, — он понимает, что я пытаюсь сделать, но не упоминает об этом. Я понимаю, что он может. Он не расспрашивал меня о проблеме ночного сидения на пассажирском сиденье, и теперь он не настаивает на ответах.

— Почему ты выбрал эту тему для задания? — спрашиваю я, переходя границу, которая может быть личной. Его лицо искажается мрачностью, которой я раньше у него не видела, что-то среднее между печалью и яростью.

— Это огромная проблема в обществе, о которой нужно говорить чаще, — говорит он, но не вдается в подробности.

Итак, мы будем ходить вокруг да около для этого задания. Мы оба не желаем обсуждать личные связи, которые у нас могут быть с обсуждаемыми проблемами, или отвечать на любой вопрос, который, возможно, слишком близок к сути. Я смотрю на пустую страницу в блокноте.