Мне тебя заказали
Шрифт:
— Эх, ночью так хорошо все прошло, и на тебе! Связался я на свою голову с этим Мойдодыром… Козёл он, и все… Ну, дальше давай…
Когда Михаил поведал ему о смерти Мойдодыра, Живоглот внимательно поглядел ему в глаза и уважительно покачал головой.
— Растёшь на глазах, парень, — процедил он. — Быть тебе большим человеком, если не загнёшься где-нибудь на нарах… Впрочем, сделал ты все путём… Он точно сдох? — уточнил он.
— Уверен, — гордо произнёс Лычкин.
— Ладненько. Надо звонить шефу. А ты иди туда, в спальню. Там бикса корячится, Яна её зовут. Можешь её трахнуть, если у тебя стоит после таких дел. Руки только сполосни, — усмехнулся он.
Михаил
— Ты кто? — проворковала она. — А где Коленька? Коленьку хочу…
— Коля занят, он звонит в Мелитополь по вопросу о строительстве там бройлерного цеха. А меня он просил трахнуть тебя, чтобы мы оба не скучали…
— Это можно, — равнодушно зевнула девица. — На-ка, надень резинку.
Взяла с тумбочки презерватив и подала его Михаилу. Тот стал натягивать, удивляясь сам себе. Он был в полной силе, даже, наоборот, ощущал в себе что-то новое, могучее. Его после этой бессонной ночи тянуло на подвиги. Любые… И бикса стонала от наслаждения…
… — Молчи! — крикнул в трубку Гнедой. — Скоренько ко мне. У нас телефоны могут прослушиваться, вернее, у меня, а не у тебя, — уточнил он. — А дела, видно, вы замесили крутые, господа хорошие… Поглядим, что из всего этого получится…
— Все, сворачивайте бодягу! — открыл ногой дверь спальни Живоглот и увидел там яростные фрикции и услышал стоны наслаждения. — Кончай быстрее, одевайтесь и дуйте отсюда. Хочешь, вези её к себе. А я должен ехать по делу. Срочно вызвали в торговое представительство Украины в Москве. Даю пять минут для окончания и сборов. Все по-солдатски…
Через пятнадцать минут «девятка» Михаила увезла распаренную биксу Яну в Ясенево, а «БМВ» Живоглота понёсся в сторону Кольцевой дороги, затем по Рублевскому шоссе.
— Все те же лица, те же нравы, — проворчал невыспавшийся Гнедой, увидев на пороге своего особняка бледного взволнованного Живоглота. — Заходи, сейчас нам Варенька кофеечку сварит. Варенька! — елейным голоском проворковал он. — Свари нам с Николаем Андреевичем крепенького кофеечку.
Они сели в огромной гостиной, и полуобнажённая Варенька внесла на подносе кофе и булочки. Когда она вышла, толстые пальцы Живоглота потянулись к аппетитной булочке.
— Потом жрать будешь, — властным жестом остановил его Гнедой. — Излагай…
Так, — вздохнул он, когда Живоглот закончил. — Теперь можешь полакомиться булочкой, хавай, хавай, дружище… А я пока скажу тебе вот что. Ты просто драный козёл, понял меня? — привстал он в места. — Ты шпана уличная, мелкий блатарь, шалашовка… Мойдодыр твой получил вполне достойный гонорар за свою оборотистость… А какого гонорара заслуживаешь ты, вот в чем вопрос, господин Николай Андреевич Глотов?
Живоглот успел отхватить огромный кусок булочки и так и застыл с набитым ртом, не в состоянии ни прожевать, ни проглотить. Гнедой вполне мог пристрелить его тут же, на месте…
— Такой спектакль сорвали, паскуды, — сокрушался Гнедой. — Ты жуй свою мягкую булочку, жуй… Не стану я тебя мочить, себе дороже, не боись, до суда доживёшь… Не до Страшного, я имею в виду, а до российского… Ты где находишься?! — вдруг истошным голосом завопил он, вскакивая с места. В дверях показались стриженые головы его головорезов, готовых к действию. Гнедой дал им едва заметный знак, что все в порядке.
Живоглот сделал отчаянное горловое движение и заглотнул огромный кусок булки. Подавился и яростно закашлялся. Гнедой с презрением смотрел на него, ожидая, когда эти пароксизмы
— Все, Николай Андреевич? — вежливо осведомился он. — Подкрепились? Теперь разрешите продолжать? Ты где, падло, находишься, я тебя спрашиваю?
— У вас дома, — говорил весь красный Живоглот, переходя от страха на «вы».
— Ты находишься в открытом пространстве, — поправил его Гнедой. — Ты находишься в подвешенном состоянии между небом и землёй. Ты находишься в постоянной борьбе всего сущего. И ещё ты находишься в обществе… Ты продукт общества и мельчайшая, вот такусенькая его частица. — Гнедой, презрительно сморщившись, показал пальцами, насколько мелка эта частица. — Ты некая молекула, Николай Андреевич. Но… от твоей ошибки могут пострадать другие частицы, другие молекулы. Ведь постоянно происходит борьба противоположностей. Впрочем, тебе ничего не понять, ты двоечник, Живоглот, явный двоечник и симулянт. А я учился в четырех институтах — на актёрском факультете ГИТИСа, фрунзенском Инязе, филфаке Грозненского пединститута и где-то ещё, не помню где. Но ни одного из них не закончил, гнали отовсюду за свободомыслие. Впрочем, все это пустое… Глотни кофе и сделай одолжение — линяй отсюда побыстрее. А Лычкин будет управляющим казино. Он все сделал правильно. Если только, разумеется, это твоё Мойдодырище не оживёт, — добавил он. — Ибо если оживёт на радость легавым, тогда Лычкин не будет управляющим казино, а будет самым обычным и довольно омерзительным трупом. Держи меня в курсе событий. Слушай, — вдруг повеселел он. — А что получается? Получается, что наш закоренелый друг Кондратьев скоро станет зэком… Какая красота… Какой молодец этот твой Лычкин. Вот за него тебе спасибо, — похлопал он по плечу оторопевшего от этой перемены настроений у шефа Живоглота. — Кадры решают все. Кто сказал? — хитренько улыбнулся он.
— Ельцин? — попытался догадаться Живоглот.
— Какой Ельцин? — скривился Гнедой. — Какие у него могут быть кадры? Одно ворьё…. Сталин сказал, великий вождь всех времён и народов. Деревня ты… Ступай. И выдай из общака Лычкину двадцать пять штук зелёных, пусть погуляет всласть, когда, разумеется, товар реализует. Заслужил парень, в папашу сообразительностью пошёл… Вот ворюга был, и в каких сложных условиях работал… Нам с тобой теперь значительно проще. А Кондратьева этого мы за решёткой замочим, там это лучше получится, красивее, эффектнее..
Живоглот вышел на морозный воздух, сел в «БМВ» и только там, гоня машину на бешеной скорости по Рублево-Успенскому шоссе, облегчённо вздохнул.
— Пронесло, слава богу, на этот раз, — пробормотал он.
Глава 12
А в это самое время Алексей Кондратьев подъезжал к складу. Около склада стояла прибывшая фура. Из неё выскочил насмерть перепуганный водитель.
— Алексей Николаевич, Алексей Николаевич, там… — лепетал он.
Алексей и сам увидел валявшихся на снегу двух сторожей. Лица их были в крови.
— Вот оно как, — прошептал он. — Вот оно как…
Он открыл своими ключами дверь склада и остолбенел. Склад был совершенно пустым. Ничего… Абсолютно ничего.
Тут подбежал представитель нижегородской фирмы. Он также остановился как вкопанный, глядя на страшную картину.
Алексей дрожащими пальцами набрал номер милиции. Сообщил, что ограблен склад и двое сторожей убиты. Затем позвонил в Фонд и домой к Сергею.
— Да, основательно взялись за нас, — только и сумел сказать Сергей. Он был совершенно подавлен. О нападении на него Алексей даже не успел рассказать. Сергей сказал, что сейчас подъедет, и положил трубку.