Мне жаль тебя, герцог!
Шрифт:
13
ВТОРОЙ БИРОН
Грунька исполнила задуманное на следующий же день.
Гремин узнал для нее часы приема у фельдмаршала Миниха, и она, блестяще разодетая в серую шелковую робу Селины, в ее карете отправилась к фельдмаршалу, имея столь великолепный вид, что никому не стыдно было бы принять такую гостью.
В приемной у Миниха было много народа, но, когда вошла Грунька, дежурный адъютант, расшаркиваясь, подлетел к ней и спросил, как о ней доложить и по какому она делу.
— Я вас попрошу передать генералу вот это! — и Грунька передала
«Желаю продолжить с вами разговор в карете. Маска».
Миних, как только прочел записку, велел немедленно впустить «эту даму» вне всякой очереди.
Грунька, аллюром хорошо знающей свою роль актрисы, появляющейся на сцене, впорхнула в кабинет и присела с такой грацией, что Миних раскланялся с нею, как с чистокровной аристократкой. Он предполагал, что его таинственная маска, вероятно, очень хорошенькая, но стоявшая перед ним «маленькая фея», как он уже мысленно называл Груньку явилась для него просто чудом красоты.
— Вы прелестны и пленительны! — снова расшаркиваясь, сказал он, как настоящий дамский кавалер.
Грунька опять присела, затем опустилась в кресло так ловко, что ее шелковая, оттопырившаяся юбка образовала как бы облако, и непринужденным жестом сделала знак Миниху, сказав:
— Садитесь, фельдмаршал, и будем разговаривать!
«Как сейчас видно рождение в человеке! — подумал Миних. — Ведь можно голову дать на отсечение, что это — несомненно аристократка!»
— Но позвольте мне узнать, кто вы? — улыбаясь, спросил он.
— Разве вы не видите?
— Я вижу, что вы — маленькая фея, но мне желательно было бы знать, как вас называть?
— Так и называйте «маленькая фея»; думайте, что я на самом деле не существую, а являюсь вам в нужную минуту! Вы ведь не раскаялись после первого нашего разговора? И в том, что последовали моим советам?
— Нет, не раскаялся.
— Ну надеюсь, не раскаетесь и теперь. Только я требую от вас честного слова дворянина, что вы не станете ничего узнавать обо мне!
— Но это же жестоко!
— Все равно, я требую!
Слово Минихом было дано, и Грунька, любезно улыбнувшись ему, кивнула в знак благодарности головой.
— Я так и знала, что могу довериться вам! — сказала она. — Здесь можно говорить открыто? Нас никто не услышит?
— Никто.
— Ну так знайте, что вам грозит серьезная беда.
— Мне?
— Да, вам! Со стороны Бирона.
— А вы непременно хотите говорить о политике?
— Непременно, потому что только ради нее я и явилась к вам! — не церемонясь, подчеркнула Грунька.
— Тогда позвольте сказать вам, что вы ошибаетесь. В последнее время герцог очень внимателен ко мне и доверчив.
— Он позволяет вам часто бывать у принцессы… Ну а известно ли вам, что готовится второй Бирон?
— Второй Бирон?
— Да… выписываемый из-за границы!
— Вы мне точно сказку рассказываете!
— А между тем граф Линар выписывается в Петербург снова в качестве польско-саксонского посла…
— Если это так, то это очень важно, и особенно важно то, что сделано
— Конечно, это сделал Бирон!
— Но с какой целью?
— С целью отвлечь принцессу от всякой политики и, главное, от вашего влияния!
— Конечно это так! — оживленно воскликнул фельдмаршал. — Я проверю этот слух!
— Это — не слух, но пока это тайна, которую знают очень немногие, и если я решилась сказать вам о ней, то исключительно потому, что уверена, что вы ее не выдадите ради своей же собственной пользы! Владея тайной, вы будете владеть сильным оружием, а сделав тайну слухом, вы доведете ее до сведения принцессы.
— Я понимаю, что надо молчать, — сказал Миних, — но только мне это нужно проверить.
— Проверяйте как знаете, но будьте осторожны и помните, что малейшая ваша неосторожность — и вы меня больше никогда не увидите!
— Но все-таки я когда-нибудь узнаю о том, кто вы?
— О да, вы непременно узнаете!
И с этими словами Грунька мило простилась с ним.
14
ПРОВЕРКА
Грунька так смело сообщила Миниху о посылке за графом Линаром курьера потому, что знала, что фельдмаршал был слишком старым и опытным политиком, чтобы не суметь воспользоваться этим весьма важным обстоятельством. Она верно рассчитала, что из этого может выйти основной узор того кружева, которое она плела, и что известие о предпринятом Бироном помимо Миниха шаге произведет на фельдмаршала сильное действие. Но она не могла предугадать, что это ее сообщение будет иметь решающее для Миниха значение.
Вернувшись домой, она в своей великолепной робе посмотрелась в зеркало, и ей показалось странным, что вот эта самая фигурка, глядящая на нее так пристально из стекла, в своем шелковом наряде, — не кто иной, как она, и что она — та самая, которая двигает нитями, управляющими ходом событий.
«Это — я, а что такое я? — мысленно сказала оно себе и тут же подумала: — Жаль, что меня вот такой не видит Митька!.. Я бы ему понравилась… Где же он теперь, и что с ним?»
Миних, после разговора с «маленькой феей» решил сейчас же проверить полученные сведения от нее. Он сказал адъютанту, что должен выехать по спешному делу, а потому больше никого принимать не будет, и отправился непосредственно к Остерману. Однако, как он ни наводил разговор на графа Линара с этим хитрым стариком, не смог узнать ничего положительного, потому что старый дипломат очень искусно отводил разговор в сторону.
После этого Миних отправился к Бирону, тот был очень ласков с ним, но, когда фельдмаршал упомянул имя саксонского графа, у Бирона вырвался вопрос:
— Разве вам Андрей Иванович говорил что-нибудь?
— Нет, — начал было Миних.
Но тут Бирон замкнулся, и от него он больше ничего не сумел узнать.
«Да, это — против меня заговор, против меня, — беспокойно думал Миних, уезжая от Бирона. — Они, видимо, скрывают от меня что-то и не хотят меня в это посвящать. Ах, если бы только мне узнать наверное!»