Мнемоскан
Шрифт:
Да, он там есть, но это лишь значит, что ты уже был в этой комнате.
— Нет, не значит. Но вместе с иксами у тебя на предплечье это означает, что ты — тот самый, с кем я говорил в прошлый раз.
Я с тобой в первый раз разговариваю.
— Не в первый — хотя я понимаю, что тебе именно так кажется.
Я бы запомнил, если бы мы разговаривали раньше.
— Это ты так думаешь. Но, в общем… я не знаю — у тебя словно пропала способность формировать долговременную память. Ты не можешь запомнить ничего нового.
И
— Нет. И это очень странно. Биологический Джейкоб Салливан прошёл мнемосканирование лишь месяц назад. Тебя не могли создать раньше этого момента.
Я всё ещё не уверен, что верю во всю эту фигню — но предположим, чисто для поддержания разговора, что это правда. Я могу себе представить, что в результате какой-то неполадки с этим твоим «мнемосканированием» я потерял способность формировать долговременную память. Но с чего бы вдруг я потерял больше десятилетия старых воспоминаний?
— Без малейшего понятия.
Так сейчас правда 2045?
— Да.
Долгая пауза.
Как «Блю Джейз» играют?
— Как в сортире.
Ну, по крайней мере, я не много потерял.
Прорезалось «Сент-Мартинс Пресс» с предложением аванса по гонорару за следующую книгу Карен Бесарян в 110 миллионов долларов. Тем временем «Иммортекс» согласилась оплатить половину судебных издержек и оказать любую другую возможную помощь.
Карен потратила 600 тысяч на то, чтобы приобрести самый ранний процессуальный слот на аукционе. Эта практика казалась мне позорной, но это, я думаю, лишь с моей канадской перспективы. В Штатах вы можете получать медицинскую помощь вне очереди, если достаточно богаты; почему с юстицией должно быть по-другому? Так или иначе, объяснил нам Дешон, поскольку Карен приобрела слот, то процесс будет оформлен как её иск к Тайлеру.
Дешон Дрэйпер и Мария Лопес провели несколько дней, отбирая присяжных. Конечно, Дешону хотелось заполучить поклонников творчества Карен — либо её оригинальных книг, либо снятых по ним фильмов. Он также хотел заполнить жюри чернокожими, латиноамериканцами и геями, которых он и нанятые им консультанты считали более восприимчивыми к расширительному толкованию понятия личности.
Дешону также хотелось, чтобы присяжными стали богатые люди — этого было тяжелее всего достичь, потому что богачи обычно находят способы уклониться от выполнения гражданского долга.
— Смерть и налоги, как считается, вещи неизбежные, — объяснял нам Дешон. — Но бедняки знают, что богачи находят способы не платить налоговой того, что с них причитается. Тем не менее, они находят некоторое утешение в мысли о том, что уж смерть — это подлинно великий уравнитель; вернее, была таковым, пока не появилась «Иммортекс». Они будут ненавидеть Карен за то, что она и смерть нашла способ обойти. Богатые же всегда боятся жадных родственников; состоятельные люди будут презирать Тайлера.
Я заинтригованно — и немного испуганно — наблюдал весь процесс voir dire, и вскоре весь состав жюри из семи человек оказался сформирован. Предпочтения Дешона и Лопес по большей часть взаимно уничтожились, и в жюри попали четыре женщины традиционной ориентации, две из которых
Наконец, всё было готово. Зал суда был простой и современный, с обшитыми красноватыми деревянными панелями стенами. По сигналу бэйлифа мы все сделали «встать, суд идёт», как это показывают по телевизору. Как выяснилось, судьёй на процесс оказался назначен тот же самый Себастьян Херрингтон, который вёл предварительные слушания. Он вошёл и уселся за длинным столом того же красноватого оттенка, что и стенные панели. Позади стола по одну сторону от него висел флаг Мичигана, и американский флаг — по другую. Рядом со столом судьи находилось место для свидетеля.
Дешон и Карен сидели за столом истца, который стоял рядом с местами жюри. Тайлер и Лопес сидели за точно таким же столом. Перед этими двумя столами находилось широкое пространство, покрытое желтоватой плиткой; эта зона, как сказал мне Малкольм, именуется «колодцем».
Я не был участником процесса, и поэтому сидел на галерее для зрителей, которая, в отличие от тех, что я видел по телевизору, была сдвинута в сторону, так что можно было видеть лица и истца с ответчиком, и судьи и свидетелей.
Малкольм Дрэйпер сидел рядом со мной. Также на галерее присутствовали две дочери Тайлера, двенадцати и восьми лет, за которыми присматривала его чопорная жена. Дети были совершено очаровательны; их присутствие было явно призвано создать у присяжных впечатление о нас как о бессердечных монстрах, лишающих милых крошек их законного наследства.
Разумеется, процесс транслировался по телевидению, и все остальные места были заняты преимущественно репортёрами. Также присутствовали несколько представителей «Иммортекс», приехавшие сюда из Торонто.
— Заслушаем вступительное слово, — сказал судья Херрингтон, подперев рукой подбородок. — Начнём со стороны истца. Мистер Дрэйпер?
Дешон поднялся. Сегодня на нём был тёмно-синий костюм, светло-синяя рубашка и галстук, оттенок которого занимал промежуточное положение.
— Дамы и господа присяжные, — сказал он, — Библия недвусмысленно заявляет: «почитай отца твоего и мать твою». Это не просьба и не рекомендация — это одна из десяти заповедей. Что ж, мы все сегодня здесь потому, что некий человек — очень жадный человек — решил нарушить эту заповедь. — Он встал позади Карен и положил руки ей на плечи. — Познакомьтесь с матерью этого человека. Это Карен Бесарян, знаменитая писательница. Она многие годы тяжело работала, создавая одних из самых запоминающихся персонажей современной литературы. Она заработала этим много денег — и она их заслужила. В конце концов, это и есть американская мечта, верно? Усердно трудись, и ты далеко пойдёшь. Но теперь её сын — он сидит вон там, некто Тайлер Горовиц — решил опозорить свою мать самым бесстыдным, самым оскорбительным, самым вопиющим способом. Он говорит, что она мертва, и её деньги теперь должны перейти к нему.