Мнимый свет

«Мнимый свет»

Ноэтик1, Конфедерация Свободных Городов, 2075 год.

– Ещё кофе, мисс? – раздалось над ухом.

Темноволосая девушка, сидевшая в раздумьях, вздрогнула и повернула голову к источнику звука. На неё робко глядела официантка азиатской внешности.

В этом кафе посетителей

обслуживали не консоли электронного заказа, а «живой персонал». Подобные заведения стали редкостью, и Шейла в них почти не заглядывала.

– Нет, благодарю, можно оплатить счёт? – ответила посетительница, смотря, как подрагивают изящные пальцы азиатки, когда та тянулась за опустевшей чашкой.

Официантка протянула терминал оплаты, и девушка набрала код доступа к банку на металлическом браслете. Украшение, окольцовывающее запястье, являлось электронным удостоверением, хранилищем персональных данных и кошельком. Продолжительный писк сообщил, что центральный компьютер кафетерия принял платёж.

– Рады были видеть вас, – произнесла азиатка.

Она говорила без акцента, гладко и певуче. Другие языки, наречия и говоры исчезли, как мешающие развитию детали. Современная медицина легко устраняла такие дефекты, как картавость, шепелявость, неправильное произношение. Каждый житель Верхнего Уровня города Ноэтик изъяснялся на Высоком Языке – английском, интеллектуально изменившем структуру и содержание. На нижних уровнях ещё говорили на Старом Языке, но люди, знающие его, встречались всё реже.

– Спасибо, у вас уютно, мне понравилось, – Шейла улыбнулась и встала.

Ей предстояло ехать в Научный центр на процедуру. Подумав об этом, она испытала трепет, ещё не до конца осознавая, восторженный или опасливый. Из-за волнения она сегодня была немного рассеянна.

Девушка застегнула замок синтетической куртки и вытащила наружу волосы. Ровно подстриженные, они аккуратно легли на плечи. Защитный костюм имел стильную особенность иллюзорно менять цвет. В относительно ясные дни он светился перламутром или даже становился зеркальным, а ночью – тёмно-фиолетовым или антрацитовым, маскируя передвижения. Казалось, стройная, среднего роста фигура закутана во мрак, а густота чёрных волос накидывала на голову капюшон из непроницаемой тьмы.

Девушка уже развернулась к выходу, как вдруг перед ней появился незнакомец. Растительность давно начала покидать его макушку, перетекая в бакенбарды и бороду. Тусклые глаза из-под насупленных бровей смотрели сердито.

– Как вас здесь обслужили? – с ходу огорошил он вопросом. – Претензии есть?

Он подошёл слишком близко, без стыда вторгаясь в личное пространство, будто хотел влезть в чужую голову. Мужчина был одет строго и опрятно, но его внешность всё равно отвращала, а от скрипучего как проржавевшие качели голоса бежали мурашки.

– Нет, никаких, – Шейла отступила от навязчивого посетителя, но тот продолжал, будто не слышал:

– Подайте жалобу в Совет Управления, как уже поступили тысячи граждан! Мы требуем, чтобы подключили электронную систему! Быструю, качественную, с интерфейсом на любой вкус…

– Так, ясно, – девушка громко перебила его и сощурила серые с голубыми крапинками глаза. Посетители вздрогнули и настороженно обернулись. –

Меня всё устроило, писать прошение я не буду, – теперь она наступала, а мужчина пятился. – У кафе есть разрешение на «живое» обслуживание, не мутите воду! Покиньте это место немедленно, пока я не заявила на вас за несогласие с волей Совета.

Агитатор икнул. Преступления против интересов верховной законодательной власти карались жёстко. Но, чтобы доносы не процветали, каждый случай проверялся с особым чаянием, и лжесвидетель сурово наказывался. Вероятно, мужчина планировал заручиться поддержкой оперативницы и законопослушной гражданки, ведь он не мог не узнать костюм, но не ожидал получить отпор от хрупкой с виду девушки. Тогда он принял единственно верное решение – испариться как можно скорее.

Но Шейла и сама удивилась, что отреагировала так резко. Да, сегодняшнее утро она точно не в себе: нервная, дёрганная. Поэтому слова этого человека так задели её. Диктовать условия имели право семья, Университет, Совет Управления, Департамент Науки и прочие подразделения контроля над жизнью, но никак не преступники против личности и общества.

Она подошла к бару и подозвала официантку:

– Вы знаете человека, которого я прогнала?

– Да, он приходит каждый день, собирает жалобы, досаждает клиентам.

– Понятно. Надеюсь, теперь станет захаживать пореже. И не волнуйтесь, никакие рекламации на ваше заведение я писать не буду, – заверила она азиатку.

– Спасибо огромное! – горячо поблагодарила та, и Шейла, кивнув, со второй попытки покинула кафе.

Улица встретила порывистым ветром. Эта часть города не так хорошо расчищалась от снега как Верхний Уровень и Площадь Совета, но даже здесь местами проглядывал асфальт. На небе уже появились зачатки рассвета. Солнце потеряло яркость и тепло, и неизменно пасмурная погода сопровождала день. Вечные сумерки.

За последнее столетие из-за Маундеровского минимума2солнечная активность снизилась. Лето с максимальной температурой в пятьдесят градусов по Фаренгейту3 считалось жарким, а зимы выдавались поистине суровыми. Холода порождали болезни, переохлаждения, смерти. Люди долго приспосабливались к экстремальным условиям.

Это вынудило Департамент Науки разработать и внедрить в производство препарат TSR4, усиливающий защитные функции организма, делая его невосприимчивым к низкой температуре, то есть, повышая термостойкость биологических тканей.

Сила концентрации зависела от потребностей и варьировалась по цене. Слабый препарат следовало колоть чаще, и его могли позволить себе все, а вот сильный – немногие. Действие концентрированной инъекции длилось три месяца – пережить самое суровое время хватало. Покалывание лица и рук на морозе – первый сигнал, что действие TSR ослабевает. Всего за пару недель термостойкость снижалась до врождённого показателя.

Шейла никогда не видела в холоде серьёзной угрозы – она с детства получала инъекции и за двадцать два года ещё ни разу не доводила ситуацию до критической.