Многие знания – многие печали. Вне времени, вне игры (сборник)
Шрифт:
Кононова в разборку решила до поры не вмешиваться. Интересно посмотреть, как очкастенький Андрюша сможет постоять за себя сам, без помощи боевого самбо в ее исполнении.
Журналист покорчился после удара, с гримасой разогнулся и отошел на один шаг.
– Что, сладко тебе было с моей Ксенькой вошкаться?! – возопил ревнивец. – А ты попробуй: сейчас – сладко будет?! – И он занес руку для нового удара.
Группа друзей-болельщиков мстителя, равно как и Варя, тоже не вмешивалась, индифферентно наблюдала за происходящим.
Однако журналист оказался совсем не овечкой (как ожидала противоборствующая сторона – да,
– Оружие – травматика. Но в ближнем бою может убить. Хочешь попробовать?
Нападавший в буквальном смысле оскалился, словно волк на ускользающую из-под носа добычу, и сделал пару шагов в направлении корреспондента. Тверской отступил еще на шаг и выстрелил в землю прямо перед собой, в двадцати сантиметрах от ноги Ксениного дружка. Тот остановился. Андрюша перевел дуло ему прямо в лоб.
– Все-таки хочешь заполучить в глаз резиновую дулю?
Главарь снова ощерился, даже, кажется, зарычал. В каких-то своих проявлениях вечерний поселок Благодатный не отличался от африканских джунглей. Здесь так же ценились сила, храбрость, сплоченность и вооружение. Двое спутников ревнивца как по команде достали из карманов ножи-выкидушки.
Положение становилось угрожающим.
– Только попробуйте, – журналист перевел оружие в сторону парней с ножами.
Варя засунула руку в сумочку и нащупала мобильник. Он был запрограммирован так, что нажатием одной кнопки передавал тревожный сигнал в полицию. Интересно, сработает ли это в Благодатном?
Однако проверить не довелось.
– Ладно, пацаны, – сказал лидер, – пошли. – Он сплюнул. – Я до этого мозгляка потом доберусь.
И тут, похоже, даже безо всякого тревожного сигнала на краю площади появилась полицейская «раковая шейка». Видать, поселковые полисмены настолько хорошо изучили местные обычаи, что заранее знали, когда вмешаться. А может, им скрытые камеры видеонаблюдения советовали.
– Шухер, – коротко бросил лидер, и приспешники дружно, как вынимали, попрятали выкидушки по карманам. А еще через минуту их с площади будто ветром сдуло. Остались стоять лишь Варвара с журналистом. А куда прикажете им бежать и прятаться в незнакомом городке?
Вечер кончается коньяком
Разумеется, Варю и Андрея забрали в околоток. Там попросили предъявить имеющиеся при себе вещи для досмотра. К счастью, у журналиста оказалось в порядке разрешение на травматику – да и красная книжица корреспондента «Молодежных вестей» возымела свое действие. Варя попросила личной аудиенции у командира отдела – тот, к счастью, оказался на месте. Ему девушка представилась старшим следователем СКР – все равно она перед двоими здешними обывателями своим удостоверением козыряла. Городок маленький, слухи распространяются быстро. Пускай и местные полицейские относятся к ней с надлежащим уважением. Подполковник, начальник отдела, положенным пиететом проникся.
Когда Варвара и Андрей закончили формальности в полиции, стало совсем темно.
– Приказать подать машину?! – гаркнул, взяв под козырек, дежурный.
– Пожалуй, – согласилась Варя.
«Уазик» доставил спутников в гостиницу. Полицейские вышли из автомобиля и проводили гостей до
Девушка и молодой человек получили ключи – они были традиционными, с огромными бобышками, чтобы их в карманах не утаскивали. Пока ехали в лифте до своего этажа, журналист сказал в пространство:
– Кто-то хвастался, что коньяк есть.
– Думаешь, пришло время употребить?
– Момент более чем подходящий.
Варвара согласилась. Корреспондент пригласил ее в свой номер. Их встретила затхлая гостиничная бедность, телевизор «Рекорд» и байковым одеялом застеленная кровать.
– Зато вай-фай здесь работает, как из пушки, – похвастался компьютеризированный хозяин.
Варя похозяйничала: сполоснула стаканы, изъяла у запасливого Андрея шоколадку, поломала ее на дольки, положила в вазочку. Получился хоть и бивуачный, но стол. Выпили «за успех нашего предприятия». Потом разрумянившийся стажер предложил «за присутствующих дам – в твоем, Варя, лице». Сам выпил стоя, локоть поднял на высоту воображаемых погон. Варя немного напряглась – ожидала новой атаки. На сотрапезника коньяк подействовал, однако в другую сторону, и он стал рассказывать горячо и увлеченно. Тема оказалась наезженная: футбол. Андрей ни о чем другом за все время их знакомства и не заикался. (Не считая эпизода в купе, когда шептал о любви лживым голосом.)
– Знаешь, – распространялся журналист, – почему договорные матчи настолько трудно ловятся? Да потому что все люди, кто в них замешан, никогда не раскалываются. Даже десять, двадцать лет пройдет с тех пор, как сгоняли «договорняк», и все знают: тот матч был заказным – и игроки, и судьи, и тренеры, и федерация футбола, и пресса, и даже зрители. А заведешь с кем-то из действующих лиц о той игре разговор: нет, говорят, играли мы честно. Настоящая омерта, заговор молчания, как у сицилийской мафии.
– Но как тогда «договорняки» ловят? Ты рассказывал: в Италии, в Турции.
– Там мощная слежка и прослушка. В Турции, например, президента клуба полицейские пасли больше года, все разговоры его писали, прежде чем систему разоблачили и начали аресты.
– Ты думаешь, наш Сырцов, как Дон Кихот, омерту решил нарушить?
– Не исключено.
– Но как теперь об этом узнаешь? Парень в коме.
Андрюша не ответил и вдруг словно выпал из разговора: лицо стало отстраненным, глаза затуманились. А потом он, оставаясь по-прежнему недосягаемым, забарабанил пальцами по столу и начал приговаривать: «А все-таки есть метод… Есть, есть, есть метод… Плохенький, но есть… Да, да, есть способ…»
– Ну, ладно, – молвила Варя, – пожалуй, я пойду, спать пора.
Честно говоря, она думала: начнет опять, как вчера в купе, ее останавливать, за руки хватать. Но нет: наоборот, журналист вскочил и забормотал:
– Да-да, ты иди, а то ведь бог знает во сколько сегодня встали, полшестого, наверное, ты иди-иди, а я еще поработаю.
Варя предусмотрительно забрала фляжку с недопитым коньяком с собой: а то еще выглушит за работой ненароком. Пришла в свой номер, постояла критически у зеркала. Пристально оглядела себя, решила, что голову можно не мыть, на завтра сойдет. Только макияж сняла и душ быстренько приняла. И бу-бух в постельку – на продавленную чуть не до пола панцирную сетку. И сразу заснула.