Много хороших людей и один завистник
Шрифт:
– - Ну и что же? Подумаешь! Ну и видел!
– - Нет, не подумаешь! А-а-а! Теперь ты съешь его. Я знаю, превратишь в какую-нибудь гадость и съешь!
– - Ничего подобного, и не подумаю! Действительно, охота была! Успокойся, я тебя умоляю.
– - Не успокоюсь!
И она действительно не успокоилась, так что пришлось, к сожалению, взять ее с собой. Это было неразумно -- прежде всего потому, что для Лоры нашлись только Тапочки-Скороходы, которые все время сваливались с ее косолапеньких ножек.
В
Потом слетела только правая тапочка. Это случилось, когда Лора шагала через Москву-реку и левая нога была уже на том берегу, а правая еще на этом.
– - Мы опоздаем, они опять убегут!
– - кричал в отчаянии Великий Завистник.
– - Я не съем его, даю честное благородное слово! Останься, я тебя умоляю!
– - Ни за что!
– - Хочешь, условимся? Я вежливо попрошу у него ремешок, и только, если он не отдаст...
– - А-а-а!
Лора заплакала так горько, что пришлось вернуться за тапочкой и уже заодно подвязать ее старым шнурком от ботинок.
Между тем они могли не торопиться, потому что ни Лекарь-Аптекарь, ни Петька, ни тем более Старая Лошадь не собирались бежать. Правда, когда диктор сказал "оборудована голубыми шарами", Лекарь-Аптекарь, схватившись за голову, крикнул Петьке: "Запрягай!" -- и принялся укладывать банки и склянки. Но, выйдя во двор в своем длинном зеленом пальто, с сумкой на боку, в шляпе, из-под которой озабоченно торчал его озабоченный нос, он увидел, что Петька, сняв с себя ремешок, подвязывает его к упряжи вместо лопнувшей уздечки.
– - Откуда у тебя этот ремешок?
– - визгливо закричал Лекарь-Аптекарь.
– - Тпру-у-у!.. А что?
– - Я тебя спрашиваю, откуда...
– - Видите ли, в чем дело, дядя Аптекарь, -- смущенно начал Петька.
– - Я его взял... Ну там, знаете... на Козихинской, три.
Дрожащей рукой Лекарь-Аптекарь взял ремешок и засмеялся.
– - И ты молчал, глупый мальчишка? Ты носил этот ремешок и молчал?
– - Видите ли, дяденька, он валялся... то есть он висел на спинке кровати. Ну, я и подумал...
– - Молчи! Теперь он в наших руках!
"Теперь они в моих руках!" -- думал, вытягивая губы в страшную длинную трубочку, Великий Завистник.
До Мухина осталось всего полкилометра, и он снял сапоги, чтобы не перешагнуть маленький город.
Мрачный, втянув маленькую черную голову в плечи, он появился перед аптекой "Голубые Шары", и хотя был немного смешон -босой, с Сапогами-Скороходами, связанными за ушки и висящими за спиной, -- но и страшен. Так что все одно временно и улыбнулись и задрожали.
Он появился неожиданно. Но Лекарь-Аптекарь все-таки успел придумать интересный план: закрыть все окна и молчать, а когда он подойдет поближе, выставить плакат: "У
В общем, план удался, но не сразу, потому что Великий Завистник сперва притворился добреньким, как всегда, когда ему угрожала опасность.
– - Мало ли у меня аптекарей, -- сказал он как будто самому себе, но достаточно громко, чтобы его услышали в доме.
– - Один убежал -- и бог с ним! Пускай отдохнет, тем более, он прекрасно знает, что до первого июля чудеса в моем распоряжении.
Петька выставил в окно первый плакат.
– - Ну и что же? Очень рад, -- сказал Великий Завистник.
– - И у меня все прекрасно.
Петька выставил второй плакат -- "Мы превосходно спим", и Великий Завистник слегка побледнел. Как известно, превосходно спят те, у кого чистая совесть, а уж чистой-то совести во всяком случае позавидовать стоит.
Он закрыл глаза, чтобы не прочитать третий плакат, но из любопытства все-таки приоткрыл их -- и схватился за сердце.
– - Вот как? У Заботкина -- успех?
– - спросил он, весело улыбаясь.
– - А мне что за дело? Кстати, хотелось бы поговорить с тобой, Лекарь-Аптекарь. Как ты вообще? Как делишки?
– - Да-с, успех!
– - собравшись с духом, закричал Лекарь-Аптекарь.
– - Надо читать газеты! За "Портрет жены" он получил Большую Золотую Медаль. Пройдет тысяча лет, а люди все еще будут смотреть на его картину. Кстати, он и не думал умирать.
– - Вот как?
– - Да-с. Вчера купался. Ныряет как рыба! Что, завидно?
Великий Завистник неловко усмехнулся:
– - Ничуть!
– - Счастливых много!
– - крикнул Портной, -- Я, например, влюблен и на днях собираюсь жениться! Что, завидно?
И они наперебой стали кричать ему о том, что все хорошо и будет, без сомнения, лучше и лучше. А так как он был Великий Нежелатель Добра Никому и завидовал всем, кто был доволен своей судьбой, зависть, которой было полно его сердце, выплеснулась с такой силой, что он даже почувствовал ее горечь во рту.
– - Папочка, пойдем домой, -- испуганно взглянув на него, прошептала Лора.
Теперь кричали все, даже Гусь, который перекинулся к Лекарю-Аптекарю -- просто на всякий случай.
– - Твои чудеса никому не нужны! У нас есть свои, почище!
– - Все к лучшему!
– - О спутниках слышал? На днях запускаем четвертый, на Марс! Что, завидно? Потолстел, негодяй!
– - Подожди, еще не такое услышишь!
И он действительно потолстел. Пиджак уже трещал по всем швам, от жилета отлетели пуговицы. Посреди двора стоял толстяк на тонких ногах, с маленькой, втянутой в плечи головкой.