Много шума из-за невесты
Шрифт:
Лусиус взял колье, потом медленно положил его на туалетный столик.
— Что ты от меня хочешь, Тесс? — спросил он. — Кроме того, чтобы помочь тебе одеться?
— Будь пылким, — шепнула она, краснея от собственной дерзости. Но, встретившись в зеркале с его взглядом, она откинулась ему на грудь и с облегчением вздохнула.
Трепеща от предвкушения, Тесс почувствовала, как его пальцы проделывают дорожку вдоль горла к ключицам, потом к окружностям грудей.
— В течение часа нам надо сесть за стол, — сказал Лусиус,
— Знаю, — еле слышно сказала Тесс. Ей хотелось запустить пальцы в его шевелюру. Но помогать ему она не могла. Он должен был решиться сам. Она даже не протянула к нему руки и…
— Злоупотреблять терпением шеф-повара могут только дурно воспитанные люди, — заметил Лусиус. Его губы, насладившись аппетитной ямочкой возле ключицы, медленно заскользили вниз к округлости грудей.
— Понимаю, — сказала Тесс. Разве нельзя просто прикоснуться к его плечу? Нет. Он должен решиться сам, без побуждения с ее стороны.
Лусиус неожиданно выпрямился и сделал несколько шагов по направлению к двери.
— Почему бы нам не выпить что-нибудь перед ужином в гостиной? — сказал он.
Тесс озадаченно уставилась на него. Значит, он принял решение и предпочел уйти? Отправиться ужинать?
Он принял неправильное решение.
И кому, как не ей, его жене, подсказать ему, что решение неправильное?
— Я должна попрощаться с Хлоей, — сказала Тесс, поворачиваясь к большой клетке в углу. Как только она приблизилась, Хлоя радостно заверещала, приветствуя ее, и склонила голову набок.
— Этот попугай раздражает своим пронзительным криком, — сказал Лусиус, подходя к клетке. — Я надеялся, что она будет развлекать тебя, пока меня нет дома, но ее приветственные крики могут лишь испортить настроение.
— Тебе часто приходится ездить по ночам? — спросила Тесс, доставая Хлою из клетки. — Наверное, это ужасно утомительно?
— Я регулярно езжу ночами в Лондон и обратно. Когда ездишь ночью, не приходится терять рабочее время.
— Ты видишься в Лондоне со своими родителями? — спросила Тесс, стараясь не смотреть на него. Хлоя, выйдя из клетки, радостно заверещала и, уцепившись за палец Тесс, забила крыльями, стараясь удержать равновесие.
— Мне почему-то казалось, что это грациозные птицы, — сказал Лусиус, отступая на шаг, когда Хлоя чуть было не свалилась с пальца. Она так энергично захлопала крыльями, что в воздух взлетели мелкие семечки.
— Так ты видишься с родителями в Лондоне? — повто-ила Тесс.
— Никогда, — заявил он. — И они бы этого не захотели. Тесс побоялась задавать дальнейшие вопросы, чтобы не показаться любопытной, поэтому позволила Хлое прогуляться вверх по своему предплечью. Хлоя на мгновение прильнула к щеке Тесс и от избытка чувств легонько ущипнула ее за ухо. Тесс почесала ей головку, и Хлоя снова заверещала, все
— Проклятие! — взревел Лусиус.
— Не пугай ее! — сказала Тесс, возвращая птицу в клетку. Хлоя понимала, что сделала что-то не так; она издавала какие-то звуки, словно признавая свою вину и раскаиваясь.
Лусиус, как всегда, сразу же перешел от вспышки гнева к практическим действиям по исправлению последствий.
— Как нам снять с тебя платье, не испортив прически? Платье Хлоя сильно испачкала, и снимать его через голову было невозможно.
— Придется спустить его вниз, — сказала Тесс. — Помоги, пожалуйста, Лусиус.
— Вниз? — с сомнением в голосе перепросил тот.
Тесс спустила с плеч рукавчики и, поерзав, попыталась спустить вниз лиф.
— Будет проще, если это сделаешь ты, — сказала она, старательно сохраняя непроницаемое выражение лица.
Лусиус осторожно спустил узкий бархатный лиф с грудей, миновал стройную талию, чуть задержавшись на бедpax. Наконец она подняла ногу, чтобы позволить ему снять платье окончательно.
— И корсет сними, — сказала Тесс, поворачиваясь к нему спиной. — Я должна искупаться.
Она почувствовала его пальцы на шнуровке корсета и закусила губу, чтобы не улыбнуться.
Хлоя что-то хрипло ворковала, очевидно, успокаивая сама себя. Тесс молча пообещала ей утром дополнительную порцию семечек.
Корсет был расшнурован. Тесс сняла его и стянула через голову сорочку, отбросив ее в сторону. На ней остались только изящные батистовые панталончики — последний крик моды, прямиком из Парижа, — чулки и туфли на высоком каблуке.
— Лусиус, — сказала она, оглядываясь через плечо, — боюсь, что я, к сожалению, опоздаю к ужину. Шеф-повар будет недоволен.
Тесс подошла к туалетному столику, поставила ногу на стул и принялась расстегивать пряжку на туфельке. Лусиус тотчас оказался за нее за спиной.
— Значит, по-твоему, мне следует быть более пылким, а? — сказал он, зарывшись лицом в ее волосы, и положил руку на ее ягодицы, другой рукой крепко прижав ее к себе. В его голосе чувствовались и едва сдерживаемый смех, и страстное желание.
— Да, — подтвердила она.
Больше Тесс ничего не говорила примерно в течение часа. Потом произнесла весьма нетвердым голосом:
— Еще? — И с нарастающим интересом добавила: — Снова так же?
Лусиус, должно быть, слишком устал, чтобы мчаться в Лондон, словно вор под покровом ночи. Проснувшись на рассвете, Тесс увидела большое мужское тело, распростертое на кровати рядом с ней.
Наклонившись к нему, она спросила:
— А как же Лондон?
— Не сегодня, — пробормотал он.
Тесс что-то шепнула ему на ухо.
— Еще? — переспросил он, явно очень довольный. — Снова так же, Тесс?
Потом, подумав, добавил: