Многоликий странник
Шрифт:
– Не думаю, что это надолго. – Локлан похлопал Хейзита по мешку. – Пойдем пока позавтракаем, а там, глядишь, он и возвратится. Если, конечно, ты ни передумаешь и ни покажешь свое, как ты выразился, «новшество» мне. Но и тогда я бы не стал забывать про завтрак.
– И про дверь, – загадочно напомнил Олак.
Локлан ничего не ответил. Приход Хейзита позабавил его. Он давно симпатизировал этому юному каменщику, одаренного пытливым умом и определенной храбростью. Во всяком случае, Локлан знавал немало храбрых в бою виггеров, которые бы никогда не отважились вести себя настолько независимо и естественно в присутствии Ракли, как то делал Хейзит во время их последней встречи. По всему было видно, что парень точно знает, чего хочет, а хочет то, что может. Тоже немаловажное качество.
Теперь они шли бок о бок по лестнице башни, и Локлан невольно пытался понять, что же такое интересное придумал его молчаливый спутник. Судя по внешнему виду, он приволок сюда груду камней и собирается ими похвастаться. Вероятно, он умудрился набрести на их залежи и теперь помышляет о том, чтобы превратить свою находку в звонкие силфуры. Однако даже дюжина подобных мешков не решат судьбу вабонов. Ведь не зря же в последний раз они разговаривали о невиданном по своему размаху замысле: сделать каменными не только все заставы, но и дома обитателей Вайла’туна. Разумеется, тех, кому хватит для этого средств. Да только где взять на все это столько материалов? Если Хейзит и нашел место для новой каменоломни, едва ли оно достаточно большое, чтобы удовлетворить всех желающих. Иначе его давным-давно бы обнаружили. За три прошедшие зимы Ракли дважды отправлял опытных каменщиков вдоль Бехемы в одном и другом направлении на поиски камней. Те, что пошли вверх по теченью, вернулись ни с чем. Те, что пошли вниз, не вернулись вообще. Очевидно, они осмелились дойти до того места, где лес Пограничья подступал к самому брегу, и пали легкой добычей тамошних шеважа. Вместе с каменщиками сгинули и два десятка мергов, сопровождавших их на всем пути.
Обычно Локлан завтракал у себя в покоях, но сейчас по понятным причинам об этом не могло быть и речи.
– Олак, пока мы с Хейзитом будем на кухне, сходи к Фреде и скажи ей, чтобы она подыскала нескольких служанок покрепче. Пусть они подождут меня возле дверей моей спальни, только не пытаются туда войти, что бы ни происходило. Похоже, я допустил ошибку, не достаточно прочно связав эту девчонку, так что нам придется применить к ней силу. Думаю, лучше всего для этого подойдут прачки. У них железные руки.
– Мне тоже там вас дожидаться?
– Нет, пусть это тебя не касается, – как можно мягче ответил Локлан, представив себе зрелище, которое ждет их за дверью. – Я бы попросил тебя разведать, когда возвратится отец и по возможности его поторопить. Не говори про нашего гостя. Скажи только, что я волнуюсь, имея в виду последние события.
– Кстати, вы слышали о том, что сегодня ночью в Малом Вайла’туне был пожар? – покосился на закашлявшегося Хейзита Олак. – Чей-то дом сгорел дотла. К счастью, больше никто не пострадал.
– Дурные новости, – поморщился Локлан и продолжил, обращаясь к спутнику: – Похоже, твои новшества как никогда кстати. Если только мы сможем добыть необходимое количество. Олак, поторопи отца, сказав ему о пожаре.
– Сомневаюсь, что он о нем еще не знает.
Локлан не стал уточнять при посторонних, что имеет в виду Олак. Ему ли не знать, как надежно работают тайные осведомители отца, разосланные по всем уголкам Торлона. Иногда у Локлана даже возникало ощущение, что некоторые из них сумели втереться в доверие к шеважа и теперь скитаются по Пограничью вместе с ними. Правда, это не помешало Ракли оказаться застигнутым врасплох известием о гибели целой заставы. Теперь еще этот пожар под самым носом…
Олак незаметно ушел, а они продолжили свой путь, через коридор и далее вниз, по витой лестнице, на кухню.
Хейзит есть не хотел. Утром, пока Велла штопала мешок, мать накормила его до отвала и еще дала в дорогу несколько булок, тепло которых он до сих пор ощущал за пазухой. Но отказываться от приглашения самого Локлана да еще в такой ответственный день он посчитал легкомысленным. От того, как все пройдет, зависело не только благополучие вабонов, скромно думал он, но и его собственное. Мать не зря выбрала далеко не самый новый из целой кипы
Однако упоминания ночного пожара и какой-то «недостаточно прочно связанной девчонки» сбили его с мысли и заставили лишний раз вспомнить, где он оказался. Прозрачный намек на ищеек Ракли и на его осведомленность относительно последних трагических событий укрепили Хейзита в невеселой уверенности относительно того, что он добровольно входит в логово дикого зверя, а позади него вот-вот захлопнется неприступная решетка. Единственная надежда оставалась на расположение к нему Локлана, в чем тот пока что не позволял усомниться, и на заинтересованность Ракли в выгодном предприятии.
Кухня встретила их громыханием сковородок, перебранкой поваров и запахами торопливой готовки: запаздывал завтрак для второй гарнизонной смены. Появление Локлана, к удивлению Хейзита, осталось незамеченным, если не считать нескольких поспешных поклонов да нарочито громких окриков зазевавшихся слуг. Все были при деле, и все хотели казаться еще более занятыми в присутствии сына своего самого главного господина. Который только кивал да улыбался, подталкивая спутника вперед.
Сколько же в замке виггеров, подумал Хейзит, сравнивая размеры помещения с кухней матери. Вот бы ее сюда! Она бы тут точно порядок навела.
Они пересекли кухню, лавируя между катающимися под ногами бочонками с соленьями, уворачиваясь от окороков, подвешенных на жерди, которые парами вносила вереница слуг, и давая проход тележкам с испачканными в муке мешками.
– Ночью я убил в кладовой крысу, – бросил Локлан кому-то по дороге. – В следующий раз я заставлю эту крысу съесть.
Хейзит так и не заметил, к кому он обращается, но почувствовал, как пространства вокруг них стало больше, а слуги забегали еще быстрее.
Оказалось, что здесь же, за стеной при кухне имелось довольно просторное помещение, уставленное столами и скамьями, при виде которых Хейзиту снова вспомнилась недавно покинутая таверна. Только столы, как ни странно, не были прикрыты даже обычными скатертями, не говоря уж о двуцветных, желто-серых. Зато скамейки выглядели более изящными, сколоченными скорее всего не из дуба, а из какого-то более податливого дерева, поскольку, в отличие от ничем не примечательных скамеек таверны, эти были украшены красивой глубокой резьбой: на обратной стороне спинок Хейзит заметил многочисленные батальные сценки; подлокотники для удобства сидевших представляли собой длинные, чашеобразные лепестки папоротника; ножки и те не обошел вниманием инструмент плотника, превратив их в когтистые лапы невиданных трехпалых животных.
Не все, но многие места уже были заняты виггерами, пришедшими сюда с первой сменой. Появление Локлана, похоже, совершенно не смутило их, да и сам он явно не чурался их громкоголосой компании. Хейзит вспомнил, что на заставе Локлан вел себя в подобных ситуациях по-разному, то принимая живое участие в общих трапезах, то уединяясь вместе со слугой в башне и не приглашая никого, кроме разве что Граки, которому это не нравилось еще больше, нежели остальным.
На воспоминание о заставе Хейзита навело еще и то обстоятельство, что на одной из крайних лавок, почти в проходе, он заметил знакомую лысину и сутулую спину и сразу вспомнил странного человека, пришедшего из лесной чащи с легендарными доспехами и мечом Дули. Как же его звали?